Последние отзывы

  71  

— Ты был прав, там под землей что-то есть, нельзя разжигать костер над ним. Тогда где?

— Тогда только здесь. — Халег показал налево, где росли густые кусты.

— Пожалуй, там чисто, — согласилась ведунья.

Вскоре вернулись нагруженные хворостом остальные.

— Надеюсь, теперь хватит? — устало выдохнул Кенрик.

— Теперь хватит, — одобрила Эванна, — но надо еще вырубить кустарник вон там.

— Да вы что, совсем с ума посходили?! — простонал Нир. — Солнце уже садится!

— Значит, поспешим, — спокойно сказала ведунья. — Костер можно разжигать только там.

Недовольно бормоча себе что-то под нос, Нир с Кенриком начали вырубать упругий кустарник. Он не слишком хорошо поддавался. К ним присоединился Халег, доставший длинный тяжелый кинжал, не уступавший по эффективности топорикам. Остальные помогали оттаскивать ветки за пределы площадки. Справиться с кустарником удалось, когда до заката осталось не больше часа.

— Кенрик, Нир, разжигайте костер, — скомандовала Эванна. — Вот здесь.

На указанном месте сложили хворост, и Кенрик коротким заклинанием поджег его.

— Халег, становись позади всех и следи, — продолжила ведунья. — Нир с Кенриком пусть встанут над костром и приготовят кинжалы. Да, достань Посох! Я буду за вашими спинами. Меллир, вы с Дарлином становитесь в трех шагах позади меня по обе стороны.

Кенрику почему-то было страшно до жути, он с огромным трудом преодолел свой страх и мысленным усилием переместил Витой Посох в правую руку. Однако тут же понял, что артефакт помешает ему.

«Ох, молодежь! — раздраженно проворчал тот. — Всему-то вас надо учить…»

Он выскользнул из руки Кенрика и завис в воздухе перед ними с Ниром. Посоху Огонь Жизни повредить не мог, однако он по старой привычке предпочел поостеречься.

— Начинайте сосредотачиваться! — В голосе Эванны слышалось волнение. — Вспомните свою клятву, вспомните все, что вам близко и дорого, оно должно жить! Это касается всех! Дарлин, Меллир, думайте о том же, помогите Кенрику с Ниром! Посох, как только пойдет поток, фокусируй его через себя в сторону берега.

Вокруг начало темнеть. За пазухой Халега шевельнулась проснувшаяся Зара.

«Пора», — сказала она.

Покосившись на Нира, Кенрик вспомнил о клятве, о том, как это было, о своем желании сделать мир хоть на каплю добрее, затем перед внутренним взором одно за другим начали появляться лица людей, которые стали ему дороги за последние два года. Они будут жить!

Нир в это время вспомнил друзей, по сути заменивших ему семью, затем Телию, неожиданно оказавшуюся его сестрой. Они ведь тоже погибнут, как погибнут и все остальные в Игмалионе, если он не справится. Значит, не имеет права не справиться! Пусть Трое услышат, он не для себя старается! Внезапно юноша осознал, что нельзя думать о смерти, ни в коем случае нельзя! Тогда он вспомнил недавно увиденную на улице пару влюбленных, совершенно незнакомых ему парня с девушкой, эти двое были так счастливы, что не улыбнуться, встретив их, было невозможно. Они должны жить! Его друзья должны жить! Все люди вокруг должны жить! Нельзя допустить до них то, что коснулось невидимок из разведывательного отряда!

Сам того не заметив, Кенрик резко провел лезвием кинжала по ладони, и в огонь брызнула кровь. Нир ненадолго отстал от него. Пламя смерчем взметнулось вверх, и они словно бы толкнули это пламя в сторону Посоха и дальше через него в сторону берега, где притаилось заклинание кукловодов.

Дарлин с Меллиром поначалу ничего необычного не ощущали — они старательно начали вспоминать все, что им дорого в этом мире.

В сознании Меллира замелькали обрывочные картины. Небо. Солнце. Смеющиеся друзья, которые у него теперь есть. Упругий воздух, разрываемый стремительным телом карайна. Свобода! Играющий котенок, его мягкие лапки и нежное мурлыканье. Яркость и объемность мира, которая вдруг появилась после объединения сознания с Кысем. За все это он готов был отдать жизнь!

Дарлину вспомнилось другое. Любимый отец, единственный до недавнего времени дорогой ему человек. Мать, которая ушла так рано. Он не хотел бы, чтобы еще кто-то испытал такое горе. И друзья… Он слишком долго был один против всего мира. Их жизнь стала графу куда дороже собственной.

Когда пламя взметнулось вверх, оба почувствовали идущий через них поток чего-то освежающего, чистого. Сознание друзей внезапно расширилось, они увидели происходящее сразу с нескольких точек с необыкновенной яркостью. Неосознанно, как будто зная, что нужно делать, они направили поток к Эванне, которая виделась им бьющим в небо столбом мягкого белого света.

  71