48 
— Мардж, — повторил Джефри. — Мне было так плохо без тебя все эти годы. Ты мне веришь?
Да, она верила ему, потому что чувствовала в этот момент то же самое: ей было плохо без него все эти годы. И неужели она этого не понимала? Неужели не чувствовала?
Почти не осознавая, что делает, Мардж сделала робкий шаг навстречу Джефри и уткнулась лбом в его грудь. Он ласково провел ладонью по ее голове, и Мардж почувствовала теплоту его руки. Она подняла лицо, и их взгляды вновь встретились. Им не нужны были слова, взгляды говорили сами за себя, держали их в неразрывной связи.
— Мне пора домой, — призвав на помощь последние остатки разума, прошептала Мардж. — Ты обещал меня проводить.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — тоже шепотом сказал Джефри ей в самое ухо, и сердце Мардж вздрогнуло от этих слов.
— Я тоже не хочу. — Удивительно, но слова эти вырвались против ее воли. Если бы Мардж не потеряла способность соображать, она бы их не произнесла никогда в жизни.
— Ты ведь останешься, — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал Джефри.
И она ответила:
— Да.
— Ты скучаешь по Филипсбургу? — спросил Джефри.
Они лежали, тесно прижавшись друг к другу на кровати в спальне Джефри, уставшие, но удовлетворенные. Как они оказались в ней, Мардж помнила плохо. Голова ее была затуманена ласками Джефри, и воспринимать действительность в реальном времени она не могла. В глазах стоял туман, в голове — сладостное помутнение, а губы распухли от жарких поцелуев. Мардж только помнила, что перед тем, как полностью раствориться в ласках Джефри, она успела подумать, что кофе уже второй раз оказался нетронутым. Это была ее последняя здравая мысль.
— Нет, — ответила Мардж. — Мне нравится жить в Нью-Йорке.
Конечно, ей нравится жить в Нью-Йорке. Ведь именно в нем, этом сумасшедшем мегаполисе, зацикленном на своих проблемах, она вновь встретила его, как ей казалось, навсегда потерянного Джефри. Прижимаясь к его теплому телу, Мардж думала, что вот это и есть то настоящее, ради которого стоило жить. Все остальное в ее жизни было обман и попытка убежать от самой себя, найти замену невыдуманному, подлинному, истинному чувству, которое она испытывала к этому угрюмому, редко улыбающемуся мужчине. Мардж сейчас совершенно не понимала, как она жила без него. Рядом с ним, впуская его в себя и отдаваясь ему полностью, она наконец-то поверила в сказку, рассказанную, как ей сейчас казалось, сто лет назад незнакомым прохожим, сказку о разделенных богах.
Мардж повернула голову к окну, занимался рассвет. И ей это показалось символичным. Ведь начинался не только новый день, начиналась новая жизнь.
— А я скучаю по нашему городку, — целуя ее куда-то в область уха, проговорил Джефри. — В Филипсбурге все было ясно и понятно, там я знал, кто мне друг, а кто враг. Нью-Йорк слишком скрытный город, в нем чересчур много тайн и неожиданностей. Раскрыть их часто можно лишь ценой собственной жизни.
— Почему же ты уехал из Филипсбурга? — Мардж было щекотно от его поцелуев в ухо.
— Из-за тебя.
Мардж показалось, что она ослышалась.
— Что? — удивилась она. — Ты шутишь?
Джефри прекратил поцелуи, лег на спину и уставился в потолок.
— Я уехал из Филипсбурга из-за тебя, — серьезно повторил он.
Мардж устроилась на плече Джефри, обняла его рукой за шею и прошептала в ухо:
— Пожалуйста, поподробнее. Почему ты так говоришь? Я тебя не понимаю.
— А что тут понимать? — Джефри усмехнулся, но усмешка получилась грустной. — Все слишком просто. Вначале мы были детьми, жили по соседству, виделись каждый день. А потом выросли, и однажды я понял, что ты не просто соседская девчонка, которую я знаю много лет, а нечто большее. Я не спал, я страдал, я подкарауливал, когда ты возвращалась из школы. А ты все так же дурачилась и не воспринимала меня иначе, как соседа. Как трудно мне было собраться с силами и прийти к тебе на день рождения с букетом роз… А ты даже не пригласила меня в дом. Как я страдал! У меня и сейчас кулаки сжимаются, как вспомню о своем позоре. А ты, наверное, и не помнишь.
— Помню, — шепнула Мардж. — Я все помню.
— А потом появился этот хлыщ, новенький в твоем классе. Ты же просто от счастья сияла. А я злился, с ума сходил. А потом решил на все плюнуть и смотаться из города. Чтобы тебя не видеть, чтобы тебя забыть. И, знаешь, мне казалось, что я справился, забыл. Я даже научился не думать о тебе каждый день. И тут вдруг ты являешься в мой кабинет и просишь найти своего любовника. Забавно, правда? Ты просишь меня найти своего любовника. И я его ищу, бегаю по всему городу, забросив свою работу. С каким-то садомазохистским наслаждением рою носом землю и унижаюсь перед кем ни попадя, чтобы найти твоего любовника. Такого не встретишь ни в одном романе или фильме.
48 
