17 
— Вы были великолепны, — прошептал он.
А Лекса, забыв о здравом смысле, обвила шею Джоша руками, вдыхая терпкий аромат его одеколона, наслаждаясь теплом его тела и блеском синих глаз. Как ей хотелось коснуться его щеки! Сумасшествие! Полное сумасшествие. О чем она думает?
Она отодвинулась и принялась обмахивать себя платком.
— Не желаете глотнуть свежего воздуха?
— Очень.
Вечерний воздух оказался пронизывающе холодным. Осень уступила свои права зиме. Лекса невольно поежилась.
— Хотите вернуться? — спросил Джош.
Лекса сделала несколько глубоких вдохов, ей требовалось время прийти в себя.
— Нет. Еще нет.
— Лекса, я хочу видеть вас.
— Джош…
— Назовите мне убедительную причину, почему мы не можем как-нибудь еще раз повеселиться так же, как сегодня.
— Вы не знаете, чем я живу. У меня есть определенные обязательства, и я отношусь к ним очень серьезно.
— Равно как и я.
Между ними повисло неловкое молчание. Джош протянул руку и убрал с лица Лексы вьющийся локон. В ней столько страсти. Столько заботы. Почему? Она деловая женщина, а он поклялся больше с такими не встречаться. Но Лекса, судя по всему, умеет развлекаться и получать от жизни удовольствие. Работа для нее еще не все. Он хотел узнать ее лучше.
— Я понимаю, то, что вы делаете, очень важно. Клер совершенно преобразилась за последние месяцы. Видели, как она танцевала с Джимом? В жизни не видел ее такой счастливой.
— Вы понимаете это?
Он ласково коснулся ее щеки.
— Ну конечно. Так что скажете? Есть планы на следующие выходные?
— Я еду увидеться с Дэни.
— Когда вернетесь?
— В воскресенье днем.
— Позвоните мне, когда вернетесь. Может, поужинаем вместе или куда-нибудь сходим.
Она ничего не ответила.
Джош заставил ее поднять голову, коснувшись рукой подбородка.
— Я хочу снова увидеться с вами.
Он наклонился. В ее огромных карих глазах застыла нерешительность, полные губы чуть приоткрылись. Золотистые волосы светящимся облаком окружали миловидное лицо. Желание, сильное и непреодолимое, охватило его. Однако Джош чувствовал, что, если будет давить на нее, ничего не добьется. Не решившись на страстный поцелуй, он чуть коснулся губами ее лба и отодвинулся.
Она выглядела смущенной.
— Джош, если я не позвоню вам в воскресенье, то это вовсе не потому, что вы мне не нравитесь.
Он вскинул брови:
— А почему?
— В моей жизни сейчас все так сложно.
Хорошо, он не будет настаивать… пока. Но если она не позвонит в воскресенье, он попытается снова.
Лекса внесла чемодан, который брала с собой, в спальню и уставилась на телефон на прикроватной тумбочке. Стоит ли звонить Джошу? Осмелится ли она? Захочет ли он связываться с женщиной, которая намерена усыновить чужого ребенка, а своих детей иметь не может?
Она отыскала в телефонной книге его номер.
Джош поднял трубку почти сразу же.
— Слушаю.
— Это Лекса. Я вернулась. — Как бы ей хотелось увидеть сейчас выражение его лица! — Вы по-прежнему хотите меня видеть?
— Мечтаю об этом. Скажите, а задний двор у вас есть?
— Что?
— Задний двор. Имеется у вас?
— Ах да! А почему вы спросили?
— Большой?
— Длинный и узкий.
— Отлично. У меня есть новая игрушка, которую мне не терпится испытать. Я к вам сейчас приеду.
— Вы знаете, где я живу?
— Узнал в телефонном справочнике. Буду у вас через пятнадцать минут.
Повесив трубку, Лекса почувствовала, будто ее закружило в водовороте. У Джоша столько энергии, он отлично знает, чего хочет. Она вспомнила, как он говорил, что мечтает иметь пятерых детей. Не совершила ли она ошибку, позвонив ему?
Услышав, что к дому подъехала машина, Лекса выглянула из окна. Джош припарковался на обочине, открыл багажник и принялся что-то оттуда доставать. Она накинула на плечи замшевую куртку и вышла на улицу. А у него отличный вкус, раз ездит на такой роскошной машине — «бьюик-электра» цвета бургундского вина. В руках у Джоша были пластиковые пакеты, содержимое которых напоминало детали моторной лодки. Он достал все, что собирался, захлопнул багажник и направился к дому. Увидев Лексу, Джош улыбнулся, да так, что у нее ослабли колени. Она была рада его видеть, еще как рада!
— Что это у вас?
Он свободной рукой обнял ее за плечи и пошел рядом, словно делал это всю жизнь.
17 
