очень нудно 
37 
— Прости… — в голосе Зерта слышалось смущение, но глаза не отрывались от зарастающей раны на руке старшего.
— Терпи. Вернёмся домой — напьёшься до отвала, у меня в замке достаточно доноров. Но сейчас сила нужнее мне. Расслабься, и постарайся ни о чём не думать до прилёта помощи.
— Я не могу… Судия… Мы провалили миссию?
Роган выдрал из земли стебель габара, и с наслаждением разорвал его на мелкие кусочки.
— Откуда же мне знать, мальчик? Я тебе что, оракул?
Зерт снова попытался приподняться, на сей раз — успешно. Опёрся на камень, непроизвольно скаля клыки от боли.
— Я не прошу точных сведений. Я спрашиваю твоё, личное мнение. Если мы не сумели его уничтожить… Мир обречён? Больше ничего нельзя сделать?
Роган взялся за следующий стебель. Посмотрел на небо.
— Нет, Зерт, я так не думаю. Шансы есть… Но теперь наша работа станет гораздо труднее… И крови прольётся гораздо больше. В сотни раз больше. Даже если мы победим и Судия падёт — я не знаю, удастся ли Братству компенсировать все потери в этой войне. Так что отдыхай, пока ещё можно. И не задавай глупых вопросов.
Владимир уложил последнее тело на траву, проверил пульс и дыхание… Всё в порядке, здоровый гипнотический сон… Гелла, в отличие от своего «мессира», ошибок не допускала. Сказала, что доставит всех живыми и без вреда — значит, доставит. По справедливости, носителем Духа должна бы стать именно она…
Он встал и осмотрел четырёх спящих. Ребёнок десяти лет, две молодых женщины, юнец шестнадцати-семнадцати. Трое последних — из палаток в роще. После обморока мальчика и самоубийства друида, Хранитель уже попросту опасался вступать в контакт с местным населением. Образ Белого Судии вызывал у жителей Носфера какую-то совершенно неадекватную реакцию.
«Сколько же страшных легенд обо мне тут ходит?»
«Почему легенд? Вполне правдивых воспоминаний. Ты — самый страшный монстр в этом бестиарии, во всяком случае потенциально. И они это понимают».
«Замечательно, всю жизнь мечтал, блин. Так, давай сначала. Если я правильно понял, Владыка тут совмещает работу оперативника, криминалиста, прокурора, адвоката, судьи и палача в одном лице. Так?»
«Адвокатов тут в жизни не бывало, а в остальном верно. Приблизительно».
«Ну и спрашивается, как мне провести дознание? Как собрать информацию, если все потенциальные свидетели, не говоря уж об обвиняемых, при виде меня кончают с собой или впадают в ступор?»
«Интересный вопрос. Ну, в принципе, первые тебе и не нужны. Убил себя — значит признал вину. Тебе остаётся только определить степень наказания в посмертии для его духа».
Владимир устало поднял глаза к потолку. Если это здесь называлось правосудием… И после смерти не скроешься… Но даже если отбросить в сторону вопрос о справедливости таких, с позволения сказать, «законов», оставалась ещё техническая сторона. Экстрадицией покойников с того света российская милиция не занималась, так что уверенный тон Меча казался утончённым издевательством. Подумаешь, пустяк какой — умерших судить.
«Допустим, а вторые?»
«Существуют два надёжных способа, в комбинации практически безотказных — пытка и гипноз».
«Ты что, костяшка, опять издеваешься?!»
«Ничуть. Это ты что-то опять раскапризничался. Всех твоих предшественников эти способы вполне устраивали».
«Повезло же стать наследником толпы инквизиторов… Ладно, запомню, что по юридическим вопросам к тебе обращаться не стоит».
«О, уже первые признаки самодурства проявляются! — радостно воскликнул Меч. — Постепенно отвыкаешь прятаться за чужие решения. Так через пару столетий, глядишь, и вырастим из тебя нормального диктатора, без комплексов…»
«Скажи уж прямо — без стыда и совести».
«А зачем она нужна, совесть? — удивился артефакт. — Одни проблемы от неё…»
«Тебе не понять… Ладно, перейдём к более практическим вопросам. Сколько мы можем тут просидеть?»
«Раньше я бы сказал — сколько угодно. Теперь… Нужно проверить заклятия жизнеобеспечения. Не исключено, что ты их повредил».
«Я?! Когда это?»
«А энергия для телекинеза, по-твоему, откуда взялась? Ты непроизвольно высосал почти треть магии убежища, когда решил сыграть в супергероя и поймать падающий БТР».
До Хранителя постепенно стало доходить.
«Так это был телекинез? Я думал, физическая сила…»
37 
