Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
68 
Это была последняя мысль вампира. Эйменос спикировал с небес, ударил по земле когтистой лапой — и грунт сомкнулся, как смыкается вода, раздавливая, растворяя в себе тела беглецов.
— Покойтесь с миром, — усмехнулся верховный жрец. — Стать частью земли — самое подходящее место для живого трупа. Карогарт!
— Я здесь, Великий! — маленькое чешуйчатое создание торопливо подскочило к демону.
— Ты нашёл Владыку?
— Нет, Великий. Можете меня покарать, но проверьте поля сами — его здесь нет. Он был, я нашёл его следы. Но потом исчез. Скорее всего, он сейчас внутри убежища.
— Камнеходца никто не видел? — обернулся жрец ко второму помощнику. Тот развёл руками:
— Из выживших — никто.
— Поднимите уцелевшие тела. Ненадолго, только чтобы допросить. Мне нужно знать точно.
— Слушаюсь, Великий.
Через полчаса некроманты Храма поспешили к своему повелителю с докладом. Никто из живых или мёртвых участников сражения не заметил проницателя. Что было крайне странно — обычно червь выглядывал посмотреть, даже если рядом пробегал мелкий зверёк. А уж шум битвы должен был его не просто потревожить, но изрядно разозлить.
Иерарх почесал когтем в затылке. Оставались три возможности. Владыка мог находиться внутри убежища, тогда червь с ним. Мог убить червя и уйти по своим делам. Наконец, мог уйти и забрать червя с собой. В первом случае его рабы должны сидеть здесь, и ждать выхода повелителя для Последнего Суда. Но в двух других следовало немедля вернуться в Храм.
Демон размышлял минуты две. Потом выбрал двенадцать самых стойких и преданных воинов, хорошо послуживших делу Упокоения.
— Оставайтесь тут, — приказал он маленькому отряду. — Если выйдет Владыка, встретите ЕГО, как подобает. Если придёт армия Воскресителей — умрите, забрав с собой как можно больше их лучших бойцов. В обоих случаях, перед смертью обязательно предупредите меня.
Избранные отсалютовали и разошлись по склону, выбирать наилучшие места для укрытия. Эйменос повернулся к остальным и махнул хвостом:
— За мной! Возвращаемся!
«Безобразие, — проворчал Меч, — форменное безобразие».
«Ну что такое на сей раз?» — тоскливо уточнил Владимир.
«Видишь ли, есть такая неписаная традиция. На Хранителей, когда те только приходят в свой мир, как правило нападают. Разбойники какие-нибудь, фанатики или работорговцы… Во-первых, это даёт возможность потренироваться в применении своих новых способностей, во-вторых, позволяет узнать, что в мире творится, в-третьих, среди нападающих или их потенциальных жертв может найтись кто-нибудь полезный, обычно будущий вассал. Ну а тебе, с твоей спецификой, и подзакусить была бы лишняя возможность. Но из-за того, что некоторые тут, видите ли, любят путешествовать с комфортом, мы лишились всех полезных встреч по дороге. В результате сидишь тут, как дурак, голодный, одинокий, и ни драка не знающий текущую ситуацию. Те четверо разновозрастных балбесов в пассажирском отделении на вассалов явно не тянут. Выбить из них информацию ты стесняешься, кормиться или тренироваться на них не хочешь. Ну и как это всё назвать?»
«Дурацкая тактика, — заметил Владимир. — Я, конечно, не могу сказать, какие порядки в мирах других Хранителей, но если у их потенциальных противников налажена хоть какая-то система осведомителей, то подобными подвигами они тут же дадут о себе знать всем желающим. После чего локализовать их и уничтожить, пока не набрались сил — самое очевидное решение».
«Нууу, — немного смутился Меч, — бывало и так, но это скорее исключение. Принято считать, что на стороне Хранителей выступает сама Судьба. Обычно что-то мешает найти их и уничтожить сразу, или же охотники оказываются недостаточно расторопны».
«Я в судьбу не верю, и исключением становиться не хочу, даже самым редким, — отрезал Владимир. — И если у меня есть возможность проползти к Дракону тихонько, никого не потревожив, я так и сделаю. Все приключения охотно оставляю на долю других желающих».
«Трус, как обычно», — фыркнул Меч.
«Практик, родной. Я, видишь ли, уже не мальчик, и видел, как умирает человек с пулей в животе. После этого вся жажда подвигов из меня куда-то выветрилась».
«Видел он! Что ты там видеть мог! Вот Дракула Задунайский — тот в жизни повидал-таки кое-что. Не чета нынешним изнеженным горожанам… И однако был одним из самых отчаянных храбрецов своего времени! Так что нечего списывать трусость на жизненные обстоятельства — это твой личный выбор!»
68 
