98 
И все же Ратлидж понимал, что ему полегчает, когда он ответит на два последних вопроса. Во-первых, почему Харрис отменил свадьбу? Во-вторых, где именно его застрелили?
Ратлидж выпрямился, снял галстук и пальто. Сегодня он вряд ли что-то сумеет сделать. Ночь, темно. Все спят…
Неожиданно для себя он снова повязал галстук и снял пальто со спинки стула. Что-то подталкивало его к действию, хотя он понятия не имел, что должен делать. Его гнало сознание того, что время на исходе.
Уилтон уверял, что не застрелится, не поступит как джентльмен. Дождется ареста, суда и приговора. Значит, он уверен в своей невиновности и надеется, что хороший адвокат сумеет добиться его оправдания. А если он все же виновен?
Ратлидж был почти уверен, что Уилтон не наделает глупостей до похорон. Если не ради себя, то хотя бы ради Леттис. Но вот после…
Боулс и Скотленд-Ярд, а возможно, и члены королевской семьи — все обрадуются, если Уилтон не будет предан суду. И все же Ратлидж, хоть и не испытывал злобы к подозреваемому, был настроен решительно. Он собирался довести дело до суда. На суде представленные им доказательства будут подтверждены или опровергнуты. Пусть суд решает, а он свое дело сделал. Если Уилтон покончит с собой, оставив хорошо продуманную предсмертную записку, то в глазах общественного мнения останется жертвой, а не злодеем. Его смерть посеет сомнения, достаточные для того, чтобы не прислушаться к показаниям Хикема, девочки и миссис Грейсон. При таких неясных обстоятельствах судья вряд ли признает дело закрытым.
Не выключая лампы, Ратлидж вышел из номера, спустился вниз по лестнице и направился к машине. В тишине звук заводимого мотора казался невыносимо громким, но тут уж он ничего не мог поделать. Скорее всего, гости, которые заранее приехали на похороны, крепко спят и ничего не слышат.
Он повернул в сторону поместья «Мальвы»; вел он быстро, фары ярко освещали дорогу. Но у самых ворот вдруг притормозил и, едва въехав в парк, остановился в зарослях рододендронов. Выключив фары, он вышел из машины и какое-то время постоял на месте, прислушиваясь.
Вдали лаяла собака. Лаяла одиноко, не встревоженно. Где-то за домом заухала сова. Над головой пронесся легкий ветерок. Ратлидж зашагал по тропинке прочь от дома и вскоре очутился в поле, отделяющем «Мальвы» от земли Холдейнов.
Ратлидж старался ступать неслышно. Он покосился на дом, оставшийся справа. Свет горел только в комнатах Леттис и в верхнем этаже, где жили слуги. Проходя мимо конюшни, Ратлидж услышал, как лошади перебирают ногами, хрустят сеном. Где-то кашлянул конюх. Во время войны Ратлидж часто ходил в разведку и научился двигаться бесшумно, сливаясь с ночью. Его темная одежда не выделялась на фоне деревьев, кустов и живой изгороди; он старался не выходить на открытые места и не спешить.
Час, а то и больше, он бродил по полям поместья, ища подходящее место, где мог прятаться убийца. Он наверняка стоял вдали от дома, чтобы никто ничего не услышал, чтобы на него не наткнулся случайно кто-нибудь из арендаторов, чтобы не увидели дробовик… Но где убийца караулил свою жертву?
Ратлидж велел себе осмотреть все еще раз. Он воевал в пехоте, а Уилтон летал… Возможно, они по-разному оценивают местность.
Что ж, ладно. Вот молодая роща… Вот высокая живая изгородь, в которой видны птичьи гнезда… Чуть поодаль небольшая лощинка, в которой можно залечь. Кусок стены, заросшей плетистыми розами; стена отделяет «Мальвы» от владений Холдейнов. Теоретически убийца мог стоять везде. Особенно в рощице. Ее не видно из дома, а в густых ветвях удобно спрятать дробовик. Живая изгородь почти везде не слишком густая, за ней не укроешься. Да и в лощинке тоже.
Неожиданно Ратлидж сообразил и другое. Пусть даже Уилтон считался женихом Леттис; его появление в «Мальвах» наверняка не прошло бы незамеченным. В то же время, скажем, Ройстон имеет полное право расхаживать и разъезжать по всему поместью, выполняя повседневные дела. Или Леттис, которая живет здесь с самого детства. Весной на свежевспаханных полях следы видны отчетливо…
Но Дейвис и Форрест пришли к выводу, что Чарлза убили на лугу, и никаких следов на полях не искали. Как и крови, как и осколков костей…
Наконец он повернул назад. Ему по-прежнему было не по себе; он тревожился, сам не зная почему. По спине пробежал холодок. Вернувшись к дому, он остановился на поляне и посмотрел на часы. Третий час ночи.
98 
