очень нудно 
12 
— Это не проблема. Я придумаю, как отделаться от Кента на часок-другой.
Полагаете, она отошла в сторонку и щадит уши любимого? Ничего подобного. Наверняка Кент где-то совсем радом, может даже слышит мои слова. Такие у них отношения. Они предпочитают говорить друг другу в глаза что угодно и почти не обижаются на это. Догадываетесь почему? Потому что когда-то в самом начале решили, что так будет честнее и правильнее. Порой я удивляюсь: Дебора и Кент будто товарищи, лучшие друзья. Их отношения базируются на доверии и совершенно лишены сюсюканий и прочих любовных глупостей. Иной раз мне жаль сестру. Неужто ей никогда не хочется услышать пылкие объяснения? Исполненное сдержанных чувств «моя зайка», «цветочек», «солнышко»? Неужели она в жизни не мечтала о том, чтобы ее носили на руках? Впрочем, когда я смотрю на их любовь-дружбу с другой точки зрения, даже завидую Деборе. Быть может, именно при таком раскладе есть смысл надеяться на то, что никогда не наступит пора тоски и совершенного разочарования.
Из трубки раздается приглушенный смех Кента.
— Можешь ничего не придумывать. Я исчезну без уговоров и хитростей. Но часа на два, не больше. Ясно?
— Какой же он у меня понятливый, — не без гордости говорит мне сестра. — Ну так что? Ты приедешь?
— Куда? — спрашиваю я.
— Гм… дай подумать, — бормочет Дебора. — Давай в «Уолдорф-Астории»? — с подъемом предлагает она.
— В «Уолдорф-Астории»? — удивленно переспрашиваю я. — Мы что, миллионерши?
Дебора смеется.
— Пока что нет, но мы ведь не поселиться там собираемся, а всего лишь выпить по чашечке кофе.
— Лично меня вполне устроило бы и самое скромное кафе, — торопливо произношу я.
— Приглашаю тебя я, значит, я и заплачу, — говорит моя сестра беспечным тоном.
— Дебора… — начинаю я.
— Жду тебя! — весело щебечет она, живо напоминая мне неунывающую Сильвию.
Вид «Уолдорф-Астории», этого величественного гиганта в стиле «ар-деко», всегда наводит меня на мысли об идеализированной жизни так называемых сливок общества. Нет, я не мечтаю о громадных роскошных яхтах, блеске золота, бриллиантов и вышколенной прислуге и по большому счету вполне довольна своим уверенным положением среди людей среднего класса, однако иной раз позволяю себе помечтать о сказочности и обилии удовольствий.
«Уолдорф-Астория» — средоточие того и другого. Здесь живали короли и звезды кино, а в люксе на сорок втором этаже останавливался Фрэнк Синатра. В одном из бальных залов этого отеля праздновали свадьбу Райан и Энни. Кремово-розовые стены, золотистые стулья, море цветов… Возвращаясь мыслями в тот день, я вновь и вновь чувствую себя очутившейся на балу Золушкой.
Пересекаю вестибюль, устланный коврами, незаметно достаю изо рта жвачку и выбрасываю ее в блестящую урну. Когда оказываешься в окружении такой роскоши, поневоле хочется и самой стать элегантнее и благороднее.
Дебора, когда я появляюсь в зале, привстает из-за столика и делает мне знак рукой. Подхожу, сажусь напротив и ворчливо шепчу:
— Честное слово, я тебя не понимаю!
Дебора, прекрасно зная, о чем я, театрально вскидывает брови:
— Чего тут непонятного?
— Представляю себе, сколько это стоит. — Киваю на крошечные фарфоровые чашечки с ароматным кофе. — В обычной кафешке мы купили бы за эти же деньги десяток чашек, причем вдвое более крупных.
— В обычной кафешке нет всего этого, — отвечает Дебора, с видом богачки откидываясь на спинку мягкого кресла и кивая на полированные деревянные панели, изящные светильники и драпировки вокруг.
Хмыкаю.
— Для чего тебе все это?
— Чтобы хоть иногда чувствовать себя так, будто жизнь праздник, — мечтательно протягивает Дебора.
Наклоняю голову и окидываю беглым взглядом свою любимую красную блузку. Она стильная, очень мне по вкусу, но отнюдь не от Донны Каран.
— На праздники положено являться не в повседневных нарядах. А я…
Дебора взмахивает рукой, будто прогоняя жужжащую муху.
— Не думай об этом. Посмотри: до того, во что ты одета, никому нет особого дела.
Обвожу блистательный зал осторожным взглядом. Дебора права. Люди вокруг заняты своими разговорами или сидят, уткнувшись в газеты. Мужчины в костюмах, женщины сплошь загорелые, половина как пить дать с наращенными волосами и подкорректированными у пластических хирургов формами. Невольно задерживаю взгляд на одной из них. Грудь у нее обнажена почти полностью и выглядит, как у Деми Мур в «Стриптизе». То есть похожа на два воздушных шарика. И лицо ненатуральное. Спутник что-то рассказывает ей, непрестанно смеясь, а она лишь жеманно хихикает и растягивает губы в улыбке ровно настолько, насколько позволяет ботокс.
12 
