очень нудно 
34 
Бриг лежал, подложив руку под голову, и посмеивался, однако, когда она открыла дверь в коридор, заговорил серьезным тоном:
— Сайрин, не говори пока ничего Мэри, ладно? Я все сделаю сам. Хорошо?..
Она вышла, прикрыла дверь, немного постояла, прижав руки к груди, где еще ощущались коварные касания его языка. Соски отвердели и неприлично выдавались под халатом. Этот человек совершенно обнаглел — как распускает руки! Губы Сайрин сжались — презрительно или восхищенно?
Она поспешила снова в ванную, где занялась целительной терапевтической процедурой: аккуратно развешивала полотенца, выстраивала в ряд мыло и губки-мочалки. Там, в ее спальне, уже спал мужчина, разбросавший свою одежду по всей комнате. Небритый неряха, не принявший душа, и к тому же незваный… Но, по правде говоря, Сайрин была раздосадована совсем другим: способностью Брига походя распалить ее до полубезумия. А что, если б он попытался всерьез заставить ее исполнять супружеские обязанности?
Наведя в ванной порядок, Сайрин пошла в гостиную, чтобы Мэри не подумала, будто она занимается любовью с ее братом.
Она слегка покраснела, когда встретила удивленный взгляд Мэри, и спросила, как Филипп. По словам Мэри, наступило неожиданное улучшение. Если ничего не изменится в течение двенадцати часов, его переведут из реанимации в палату для выздоравливающих. Мэри стала вдаваться в детали, а Сайрин все думала о своей спальне, где в ее кровати расположился по-хозяйски ее законный супруг. Интересно, он собирается провести здесь всю ночь?
К этой теме она вернулась час спустя, когда Бриг с припухшими глазами появился на кухне, где Сайрин и Мэри пили кофе.
— Не найдется ли и для меня чашечка, милая женушка? — игриво спросил он, указывая глазами на Мэри, которая не должна усомниться в прочности семейных уз молодой пары.
Сайрин ответила с приторной улыбкой:
— Налей себе сам! Ты же знаешь, где что, дорогой…
Он, конечно, не знал, не ведал, и Сайрин насладилась его глупым видом, когда Бриг начал притворяться, что чувствует себя как дома. Мэри ничего не заметила. Она лишь сказала многозначительно:
— Мы скоро ложимся спать. Нам с Луизой завтра надо приехать в больницу пораньше.
Когда Мэри ушла, хозяйка соизволила дать указания Бригу:
— Чашки справа. Банка с кофе слева. Я не собираюсь разыгрывать эту комедию впредь. Тебе пора поставить в известность родных о том, что наш брак — дурацкий фарс.
— Не лучшее время для этого — тебе не кажется? — сухо заметил он. — Дай хоть Филиппу выйти из реанимации.
Бриг окинул критическим взглядом скромную кухню со старомодными шкафами, оставшимися от Софии.
— Или этот старый курятник, твой дом, стоит на золотоносной жиле, или я ошибся в тебе!
— А ты ожидал увидеть роскошную виллу в квартале, где живут банкиры? Белый песчаник, мрамор, тридцать комнат и флигель для слуг?
Улыбка у него получилась немного смущенная.
— Что-то вроде того… Я думал, твоя крестная должна была погрязнуть в золоте.
— Это семейство Уордов испокон веков сидит на мешке золота. А София была лучшей подругой моей матери. Мама — не из богачей, хотя ее родные и друзья не относились и к беднякам.
— Но зачем понадобилось такой честолюбивой и независимой женщине, как Сайрин Уорд, выходить замуж, дабы заполучить этот домик?
— А может, тут действительно под полом находится золотой рудник?..
Бриг недоверчиво хмыкнул, и Сайрин пояснила:
— Это практически мой родной дом. Здесь я выросла. После смерти мамы я могла довериться, открыть душу только Софии, которая стала мне второй матерью. Она заставила меня поверить, что я добьюсь всего, к чему у меня будет лежать сердце. Если бы не София, не знаю, смогла бы я стать тем, кем являюсь теперь. И поэтому…
— И поэтому — что?
Его интерес был явно не наигранным, и Сайрин с удивлением осознала, что и ей искренне хочется объяснить ему все.
— И поэтому я не могу понять, зачем ей потребовалось в завещании выставлять условием, что я должна непременно выйти замуж. Сама она осталась незамужней. По профессии она была ландшафтным архитектором, имела собственное дело.
— Ты определенно могла оспорить это условие по суду. Верно?
— О, нет! — сжалась Сайрин. — Это была воля усопшей. Я не смогла бы заводить тяжбу, ставить под вопрос ее желание, когда она… уже не может отстаивать свое мнение. Это было бы предательством. Но понять, зачем София так поступила, мне очень хотелось бы.
34 
