52 
– Мне и в голову это не приходило, – отозвалась Паула. – Но почему вы с дядей не рассказали нам, Дэвид? Почему так долго скрывали правду?
– После смерти леди Вероники мы с Шеймусом хотели вам во всем признаться, но я боялся, что вы, миссис Макмайер, возненавидите меня, а подобная мысль была мне невыносима, потому что я всем сердцем привязался к вам. Поэтому я решил довольствоваться вашей дружбой. А с Шеймусом мы вообще были родственными душами не только в прямом, но и в переносном смысле. В Брайтоне мы часто ходили куда-нибудь вместе. Он заинтересовался моими работами и посоветовал снять помещение и оборудовать студию. Они с леди Вероникой финансировали это начинание, за что я им ужасно благодарен, и я приступил к осуществлению своей давней мечты. Шеймус мне во всем помогал. Вскоре я оборудовал собственную студию и даже устроил выставку своих работ, на которую, кстати, Шеймус привез Паулу и миссис Макмайер и где мы познакомились. Ты, Паула, обратилась ко мне за советом, и я ухватился за возможность поближе познакомиться со своей сестрой и предложил давать тебе уроки. Вскоре я стал довольно популярен, у меня появились ученики, и я даже написал портреты некоторых членов королевской семьи. – Дэвид усмехнулся. – Правда, они не имели большого успеха.
– А когда ты стал Винченцо Кантильо? – поинтересовалась Паула.
– О, имя я изменил еще до того, как открыл свою студию. Это была идея Шеймуса. Он сказал, что моя карьера будет складываться удачнее, если я присвою себе какой-нибудь звучный псевдоним. Мы решили, что я стану итальянцем, поскольку немного знаю итальянский, увлекался им в Академии, да и внешность у меня подходящая. К тому же Италия – родина многих великих живописцев и итальянская живопись пользуется популярностью. Вот так я и стал Винченцо Кантильо, младшим сыном состоятельного итальянца, владельца обширных виноградников. Помню, Шеймус принес бутылку итальянского вина, которое называлось «Кантильо». Имя мне понравилось, и я взял его в качестве псевдонима, а легенду о моем итальянском происхождении мы с Шеймусом придумали вместе – и про виллу, и про виноградники.
– И в этом состоял ваш просчет, – заметил Альберт. – Когда я навел справки и выяснил, что Кантильо просто название местности а Италии и никакого семейства Кантильо, испокон веку занимающегося виноделием, на самом деле не существует, я стал подозревать вас с Шеймусом во всех смертных грехах.
Дэвид усмехнулся.
– Странно, что журналисты об этом не пронюхали первыми. Правда, они мало мною интересовались, потому что я вел довольно замкнутый образ жизни, не посещал шумные светские тусовки. Несмотря на желание прославиться, я опасался привлекать к себе чересчур пристальное внимание. Я боялся, что правда о моем происхождении может травмировать дорогих мне людей, – он бросил взгляд на Паулу и Долорес, – и нанести вред твоей карьере, Альберт.
Лорд Каннингхем фыркнул.
– Ерунда! Мы не отвечаем за грехи своих родственников.
– И тем не менее общественное мнение даже в современном мире довольно строго в вопросах морали и нетерпимо к чужим ошибкам, а англичане в большинстве своем были и остаются в некоторой степени пуританами.
– Ты еще не рассказал нам про колье тети Вероники, благодаря которому и заварилась вся эта каша, – напомнил ему Альберт, многозначительно взглянув на Паулу.
– Вероника, желая загладить передо мной свою вину, хотела обеспечить меня как можно лучше. Денег, вырученных от продажи акций, ей показалось недостаточно, и она решила продать кое-что из своих драгоценностей, и в первую очередь бриллиантовое колье. Мы с дядей отговаривали ее, но она была очень упряма, и если принимала какое-то решение, то переубедить ее было невозможно. Шеймус по ее настоянию потихоньку продал колье где-то в Лондоне, предварительно изготовив копию. Копия не понравилась Веронике, показалась ей не слишком убедительной, и она, чтоб не возникло никаких вопросов, объявила о пропаже колье. По каким-то причинам оно не было застраховано, так что страховые агенты не могли обвинить ее в обмане с целью урвать двойной куш, поэтому она сделала это без опаски. Полиция, не найдя никаких концов, закрыла дело, а копия так и осталась у Шеймуса. Он положил фальшивое колье в шкатулку и, видимо, забыл о нем. Откровенно говоря, я этому рад, иначе я не знаю, когда еще решился бы открыться вам.
– Я тоже очень рада, что обнаружила колье, – подхватила Паула. – Благодаря ему я нашла брата.
52 
