99 
– Сейчас, уже все, мы дома. – Рауф подогнал платформу вплотную к невысокому каменному крыльцу (сам дом было не разглядеть из-за полуобморочной пелены), подхватил Ита на руки и бегом бросился внутрь.
Снова муть, одурь и – о счастье! – стремительно удаляющаяся в небытие боль. Потом в мгновение ока стало легче дышать, но сознание все равно осталось затуманенным, и мир словно бы размыло, вместо предметов плыли вокруг плохо различимые тени и цветовые пятна. Голова кружилась, его мутило.
– Сейчас будет неприятно, надо потерпеть, – предупредил голос. – Ты меня слышишь? Хотя бы кивни, мне надо знать, в сознании ты или нет. Спасибо. Расслабься, иначе я не сумею нормально помочь. Я ничего не делаю, не бойся. Если буду делать, предупрежу.
Откуда-то – мягкая приятная прохлада, по животу, по груди… вдруг – ощущение, что внутри, в глубине живота, возникло что-то лишнее, тоже холодное и вроде бы тоже приятное, но лишнее, он дернулся, пытаясь избавиться от этого ощущения, но руки удержали, не позволили, и холод вскоре пропал сам собой.
– Тихо, тихо… это повязка, надо затянуть разрывы и восстановить сосуды. Час придется потерпеть, иначе снова откроется кровотечение. Через час уже будет можно…
Запах… откуда он… безумно знакомо… можно – что? Ит попытался открыть глаза, но сфокусировать взгляд не получалось. Он почувствовал, что с него снимают одежду, кто-то невидимый, смутно различимый, вытирал его теплой и влажной тканью… или это только чудилось? Неожиданно снова накатила судорога, но почему-то она мгновенно превратилась во что-то еще, во что-то непонятное… он слабо застонал.
– Дыши медленно, – посоветовал голос. – Сейчас попробую немножко притормозить процесс… плохо, что он так далеко зашел. Ит, ты меня слышишь? Эй?
– Что… со мной?.. – едва шевеля губами, спросил Ит.
– Ты потерял много крови. Кто-то ввел тебя в состояние развязки и спровоцировал кровотечение, ослабив стенки крупных сосудов и вызвав конвульсии. Боль я убрал, сосуды восстанавливаются, все хорошо. Через час можно будет продолжить, но час придется потерпеть. Да, это неприятно, но…
– Я ничего не… кружится… – Ит говорил неразборчиво, еле слышно, но рауф его отлично понял.
– Это нормально, – немного виновато сказал он. – Не бойся, я сделаю все, чтобы ты ничего не запомнил. У меня есть информация о том, что ты категорически отказался проходить развязку, но сейчас… либо ты ее пройдешь, либо потом полжизни будешь лечиться, в лучшем случае. В худшем вообще можешь умереть. Развязку нельзя прерывать. Это опасно.
– Я не… нет…
Снова судорога. Он попытался согнуть ноги в коленях, но ничего не получилось – рауф тут же кинулся помогать. Стало чуть легче.
– Попробуй хоть немного расслабиться, – попросил он. – Если не можешь сам, я помогу. И… прости меня. Поверь, мне этого хочется еще меньше, чем тебе.
* * *
Дальнейшее Ит действительно почти не запомнил. Помнил только, что было очень плохо и очень хорошо одновременно, и это «плохо-хорошо» продолжалось долго, неимоверно долго… Кто-то, почти неразличимый, находящийся рядом, был очень осторожен и деликатен, но все равно сквозь мутную пелену нет-нет да прорывалась резкая боль, которую, впрочем, тут же сменяла дикая, нереальная эйфория. С телом происходило нечто, для чего не существовало слов, и сознание отказывалось воспринимать это происходящее. Тело и сознание в какое-то мгновение разделились, словно бы начали существовать отдельно, но в то же время сознание жило в тот момент отголосками того, в чем пребывало тело. Боль становилась все меньше, и вдруг в какой-то момент внутри словно что-то взорвалось, накатила горячая, прозрачная волна, потащившая за собой и тело, и сознание куда-то ввысь, вверх, все вверх, и наступила долгая, звенящая, искрящаяся вечность, в которой был он сам, но не было никаких мыслей, кроме одной – только бы это никогда не кончалось… а затем стеной рухнула непроницаемая темнота, и сознание, наконец, отключилось уже полностью.
Еще через одну вечность Ит, наконец, очнулся.
В комнате, как темная неподвижная вода, стоял полумрак. Зрение уже прекратило выделывать фортели, и, присмотревшись, Ит начал различать смутные силуэты – низкий стол, кресло, стеллаж, заваленный чем-то непонятным. Немного повернув голову, он увидел, что рауф сидит рядом с ним на стуле и смотрит на него, неподвижно и пристально. Ит попытался приподняться на локте, но голова закружилась, и он тут же свалился обратно. Рауф нагнулся к нему, поправил подушку – Ит снова ощутил тот самый приятный незнакомый запах.
99 
