144 
Кот присмотрелся ко мне и с убийственной серьезностью констатировал:
– Еще как.
Я ничего не ответила и снова принялась издеваться над букетом.
– Алена, признайся честно – ты его любишь?
Я отчаянно сопела.
– Так да или нет? – не отставал Сенька.
– Да! – крикнула я, швыряя все, что осталось от некогда вполне приличного веника, в дверь. – Доволен?
И надо же такому случиться, что дверь предательски открылась (без стука!), явив на пороге не кого-нибудь, а именно Александра. Злосчастный букет эполетом повис у него на плече. Вот черт! Надо же было дверь забыть закрыть! А какого лешего он вообще приперся?
– Мне кажется, букет невесты должен быть более свежим, – хитро сказал князь, снимая с плеча и разглядывая уже совсем не поддающийся никакой классификации флорестический шедевр.
– Ошибаешься, – сквозь зубы ответила я. – Для Бабы-яги самое оно.
Я обернулась, но Сеньки уже и след простыл. Вот негодник, оставил меня на растерзание этому извергу. Находиться рядом с Александром, и тем более разговаривать, хотелось меньше всего, но все подступы к двери были перекрыты его далеко не маленькой фигурой. К тому же у меня предательски тряслись руки. То ли от страха, то ли от избытка чувств. Я выхватила у него растерзанный букет и быстренько ретировалась в другой конец комнаты, делая вид, что занимаюсь реанимационными работами.
– Алена, мне нужно поговорить с тобой. – Князь приблизился на опасно близкое расстояние. – Знаешь…
– Знаю, – зло перебила я его. – Что тебе еще от меня надо? Мое материнское благословение?
– Нет. – И он попытался отобрать у меня веник. – Только ответ.
– Какой ответ? – Букет с трудом, но перекочевал на мою сторону.
– На мое предложение. – Александр решил отвоевать у меня цветы во что бы то ни стало.
– На какое предложение? Я же сказала, что подумаю.
Конечно, сейчас самое время решать проблемы увеличения его штатных медиков! Хотя это только мне так кажется, ему-то что?
– Тьфу, черт! – в сердцах выругался князь. – Алена, я пытаюсь сделать тебе предложение руки и сердца, но с тобой и этого по-человечески не получается.
Окончательно потерявший товарный, да и вообще всякий вид букет мы отпустили одновременно, и он живописно ссыпался к нашим ногам.
– Что?! – Я отказывалась ему верить.
– Я предлагаю тебе руку и сердце, – повторил он.
– Только руку и сердце? – глупо уточнила я. – А как же другие органы? Печень там, почки…
Что я вообще говорю-то, идиотка?
– Ну хорошо, – Александр усмехнулся. – Уговорила, забирай и все остальное.
Я тупо смотрела в его смущенно улыбающееся лицо, и оно почему-то показалось мне верхом издевательства. Перед глазами встал расплывчатый образ кокетливой красотки и его замешательство, когда я услышала о женитьбе. Меня захватила волна безудержной злости. Буря эмоций на моем лице, которую я уже не пыталась скрывать, заставила его отшатнуться в сторону.
– Ах вот как?! – взвизгнула я и швырнула в князя расческой. – Как ты смеешь так надо мной измываться?! – Полет блюдца. – Над моими чувствами?! – Баночка с кремом. – Даже если я не права, это не дает тебе права так жестоко со мной поступать! – Книга.
Я швырялась в него всем, что попадало мне под руку, причем старалась ухватить что потяжелее, хотя особо и не рассматривала. Александр, совершенно ничего не понимая, уворачивался от непрерывно летящих в него предметов, однако попыток к бегству почему-то не предпринимал. Когда кончились мелкие вещи, я ввела в бой более тяжелую артиллерию в виде картин и подушек. Мы кружили по комнате, как мухи на посадке. Под ногами валялись осколки разбитых стаканов и тарелок, смятые цветы и тряпки, бывшие некогда подушками и чем-то еще. В воздухе летали пух и перья.
– Алена, успокойся, и давай поговорим, – предпринял слабую попытку к мирным переговорам «жених», защищаясь от меня оставшейся в живых картиной.
– Ах успокойся!.. – снова начала я гневную отповедь. – Не понимаю, за что ты так жестоко мне мстишь, издеваясь над моими чувствами?! Подлец! Нахал! Я тебе покажу, как над ведьмами шутить! Инквизитор чертов!
И я схватила с пола тяжелую вазу, намереваясь хоть на этот раз не промазать, но Александр успел поднырнуть мне под руку, и нас обоих окатило холодной водой. Это немного привело меня в состояние небоеспособности, чем не преминул воспользоваться князь, сгребая меня в охапку. Ваза шмякнулась на пол и с невероятным звоном разлетелась на мелкие кусочки.
144 
