29 
— Хотите посмотреть фильм? — раздался с потолка голос господина Искина.
— А что это? — вскинулась Элька.
— Та же книга, но разыгранная живыми людьми, а потом записанная на специальные носители.
Девушка снова мало что поняла из его объяснений, но махнула на все рукой.
— Давайте!
Стена напротив подернулась туманом, на ней появились несколько человек. Только почему-то с острыми ушами. Затем возникли тысячи людей, готовящихся к сражению. Сперва Элька ничего не понимала, а затем втянулась, и вскоре уже восторгалась мудростью Гэндальфа, возмущалась предательством Сарумана, сочувствовала Фродо с Сэмом, смеялась над ужимками Перрина.
Когда в столовую вернулся посвежевший хозяин замка, он застал взахлеб рыдающую Эльку, скрутившуюся в клубочек на диване.
— Что случилось, девочка?! — кинулся к ней Дин.
— Фродо-о-о жалко-о-о…
— Ты ей что, «Властелина колец» показал? — поднял Бард глаза к потолку.
— Да, — смущенно отозвался искин. — Кто же знал, что она так расстроится?
— Какую хоть версию? Не слишком кровавую, надеюсь?
— Земную, конца XXI века. Адаптированную под голографию.
— Ясно… — вздохнул Дин, присаживаясь рядом с Элькой и гладя ее по голове. — Успокойся, девочка. Это всего лишь сказка. На самом деле…
Он замолчал.
— Что на самом деле? — подняла голову девушка.
— На самом деле все было куда страшнее… — вздохнул Дин. — На Арде тогда такое закручивалось, что не дай Господи. Я истинную Арду имею в виду, а не ее бесчисленные отражения.
Элька прижалась к его груди, чувствуя себя на удивление уютно. Сильная рука мужчины мягко гладила ее по голове, и это оказалось настолько приятным, что девушка едва не мурлыкала.
— Спеть тебе? — спросил Дин, грустно глядя в никуда.
— Да! — вскинулась Элька. — Я обожаю музыку! Я…
— Что?
— Сама петь люблю…
— Да? — улыбнулся он. — А ну-ка! Ты пой, а я подыграю.
Окончательно смутившись, девушка отодвинулась. Что бы такое спеть? Почему-то захотелось исполнить не чужую, а свою песню. Ее Элька сочинила совсем недавно, так и не решившись спеть односельчанам — слишком много там было тоски по небу, по мечте и чуду. Если бы такое услышал святой отец, неприятностей бы доморощенная певица отхватила по самое не могу.
- Небо не знает, что здесь не бывает
- Веры, надежды, любви и мечты.
- Небо мечтает и нас призывает,
- Нам бы все бросить, отсюда уйти…
- Небо дорогу к себе открывает,
- Но мы не можем ее здесь найти.
- Небо смеется, иль, может, рыдает,
- А мы забываем себя на пути.
- Небо устало и звать перестало,
- А мы продолжаем возиться в грязи…
Элька забылась и начала петь в полный голос, как не пела еще никогда. Она крепко зажмурилась и выдавала все, на что была способна. В мелодию незаметно вплелась музыка, но девушка этого не заметила, продолжая петь. Душой петь.
— Вот это голосище… — восторженно протянул Дин, когда она замолчала. — Порадовала ты меня, девочка. Давно такого не слышал.
— Да я… — смутилась Элька.
— Ты — прелесть! Я в полном восторге.
— Спасибо! — просияла девушка. — Я так рада, что вам понравилось!
— А чья песня? — поинтересовался Дин.
— Моя… — почему-то призналась Элька. Она и сама не знала почему, но захотелось впервые в жизни сказать правду.
— Твоя?! — вскочил Дин. — Так-с…
Девушка испуганно смотрела на него. Лицо музыканта вдруг резко помрачнело, он принялся бегать по столовой и злобно ругаться. Такими словами ругаться, что Элька покраснела.
— Извини, девочка, — остановился Бард. — Это я не в твой адрес. Хорошо, что ты песни пишешь. Но вот то, что ты сюда попала с таким талантом — очень и очень плохо!
— Почему? — растерялась она.
— А потому, что, скорее всего, ты оказалась здесь не случайно! — рявкнул Дин, падая в кресло. — Искин!
— Здесь я, — ворчливо отозвался тот. — Куда ж я от тебя денусь? Надоел хуже горькой редьки…
— Просканируй девочку на способности Барда, — не обратил внимания на его ворчание Дин.
— Ты уверен?
— Да!
— Ладно.
Эльке вдруг показалось, что она в центре урагана — вокруг замельтешили бесчисленные световые сполохи, подул пронизывающий, холодный ветер. Что-то в ее душе развернулось и рванулось навстречу этому ветру, что-то, о чем сама девушка до этого мгновения и не подозревала. Хотелось одновременно плакать и смеяться, визжать и восторженно вопить, но Элька сдержалась. Вскоре все стихло, и она снова оказалась сидящей на диване в столовой замка.
29 
