3 
— Но у тебя работают отличные специалисты. Почему же ты так мало доверяешь их инициативе? Ты не решаешься поручить им выполнить работу самостоятельно. И отказываешься взять нового партнера вместо Ларри. Пойми, что тот уровень стресса, которому ты себя подвергаешь, может убить тебя, Марк, ведь всему есть предел.
Марк сунул руки в карманы брюк и вскинул глаза к потолку, чувствуя, что его раздражение от этого разговора скоро достигнет критической точки, а в голове шумит, словно от похмелья.
— Ладно, — наконец проговорил он, заставив себя сдержать раздражение. — Ты жестко играешь, Джонатан, но я готов пойти тебе навстречу. Что, по-твоему, мне следует сделать?
Джонатан облегченно улыбнулся и, пошарив в кармане пиджака, достал визитную карточку и протянул Марку.
— Вот имя и адрес врача, психолога, который специализируется на диагностике и лечении стрессов.
— Ну это уж слишком, — бросил Марк. — Я пока еще не настолько плох, чтобы обращаться к психологу. Если ты утверждаешь, что у меня есть проблемы, то я вполне могу справиться с ними сам.
Джонатан нахмурился.
— Послушай, Марк, я сейчас прошу тебя не только как врач, но и как друг. Если ты не хочешь обращаться за помощью официально, то хотя бы зайди просто побеседуй. Пожалуйста, Марк, сделай это если не для себя, то хотя бы для моего спокойствия. Прошу тебя.
Марк взял карточку из рук Джонатана.
— Ладно, черт возьми, так и быть, я зайду. Но предупреждаю: не жди много от этого визита. Я сделаю это только ради тебя, мне это не нужно.
— Что ж, это уже кое-что. Значит, завтра, после работы ты заедешь к доктору и побеседуешь с ним.
— Заеду-заеду, — проворчал Марк, теряя терпение. — А теперь иди, мне еще нужно немного поработать.
— Ты сумасшедший, — покачал головой Джонатан, направляясь к двери. — Другого объяснения я не нахожу. — В дверях он остановился. — Да, чуть не забыл, мне звонил твой друг, ну, тот детектив, который занимался делом Леонсии Раскин-Боуэн.
— Фред Дорелли? Значит, он вернулся из Италии? Я рад. — Марк помолчал. — Леонсия Раскин-Боуэн — это мать той девушки, которая была в машине с Ларри, не так ли?
— Да, тебе, конечно, известно, что из-за гибели дочери она перенесла сильнейшее нервное потрясение. Ее психика совершенно расстроилась. Она угрожала убить меня, бармена, который обслуживал Ларри в ту ночь, Фреда Дорелли и многих других, даже отдаленно причастных к этому случаю. Все последнее время она находилась в больнице на лечении.
— Да, я об этом знаю.
— Ну так вот. Вчера ее выписали с чистым медицинским свидетельством. Фред позвонил мне потому, что не смог дозвониться до тебя. Возможно, сказал он, следует поверить специалистам, что Леонсия Раскин-Боуэн полностью поправилась и больше не представляет ни для кого из нас опасности, но мы имеем право знать, что она теперь не в больнице. Я пообещал, что передам эту новость тебе. Хотелось бы мне верить, что врачи в той клинике знают что делают. Спокойной ночи, Марк.
Когда за Джонатаном Пентвортом закрылась дверь, Марк перевернул карточку, которую все еще держал в руке, и прочел то, что на ней было написано.
— О черт! — выругался он. Вот старый пройдоха! Не сказал мне, что этот врач, с которым мне предстоит побеседовать, женщина!
Он свирепо воззрился на карточку, словно желая испепелить взглядом этот маленький кусочек картона.
«Доктор Тереза Осборн, психолог». Черт бы побрал все на свете! Ему только не хватает беседы по душам с какой-то заносчивой дамочкой, мнящей себя суперспециалистом в области человеческой психологии. И что она может ему сказать такого, чего он сам не знает? Посоветует поменьше работать, поменьше пить кофе и больше отдыхать? Это он и без всяких там психологов знает и ясно даст понять этой Терезе Осборн, что не намерен потратить больше десяти минут своего времени на какую-то дурацкую беседу.
Он удовлетворенно хмыкнул. Да, десять минут — это тот максимум, который он уделит беседе с этой докторшей.
Марк сунул визитку в карман рубашки и прошел к чертежному столу, чтобы еще немного поработать.
Тереза Осборн вышла из своего кабинета и по короткому коридору прошла в приемную. Комната была оформлена в приятных тонах нежно-персикового и бежевого цветов, меблирована удобным диваном, мягкими креслами для посетителей и письменным столом, за которым сидела девушка лет двадцати пяти и быстро клацала по клавишам компьютера, время от времени поглядывая на монитор. Ее пальцы, казалось, летали по клавишам, будто птицы, перепархивающие с ветки на ветку.
3 
