37 
— Знаешь… — начал Фред, но звонок его мобильного не дал ему договорить. — Да? — произнес он в трубку. — Он слушал некоторое время и, бросив «сейчас буду», отключился.
— Поедем, Марк, — сказал Фред, поднимаясь из-за стола. — Тебя это тоже касается. Будет лучше, если ты все увидишь своими глазами.
Марк встал и, оставив на столе деньги за обед, последовал за Фредом, который стремительно направился к выходу из ресторана.
— Так что я должен увидеть своими глазами? — спросил он, когда они сели в машину Фреда и тронулись с места. — Куда мы едем?
— В полицейское управление. Туда был подброшен конверт на мое имя, составленное из букв, вырезанных из газеты. Капитан приказал проверить конверт на наличие взрывчатых или отравляющих веществ, а потом вскрыть его.
— И что обнаружили в конверте?
— В конверте была записка, Марк, — тихо проговорил Фред. Так тихо, что Марк едва его расслышал. — Как и мое имя, записка составлена из вырезанных газетных букв и слов.
— И что в ней говорится? — напряженным голосом поинтересовался Марк.
— «Все заплатят за прошлые грехи. Ваш Лари Пентворт», — гласит записка.
Марк тихо выругался.
— Похоже, кто-то всерьез намерен отомстить за смерть Ларри, — сказал он. — Но ведь несчастный случай произошел исключительно по его собственной вине. Никто не виноват в его смерти, кроме него самого.
— Но при этом погибла девушка, — напомнил Фред.
— Да, конечно. Я помню, но опять же в этом виноват только Ларри. При чем здесь все остальные?
— Больной разум редко бывает объективен.
— Значит, Леонсия Раскин-Боуэн?
Фред потер ладонью лицо.
— Пока не знаю, но даю тебе слово, что скоро все выясню.
Неожиданно одна пугающая мысль пришла в голову Марку, и у него внутри все похолодело.
— О боже, ведь Терри была со мной. Нас видели вместе. Возможно, ей тоже грозит опасность. — Он выпрямился на сиденье, подавив приступ паники. — Но с ней ничего не должно случиться, Фред, я этого не позволю. Она здесь совершенно ни при чем.
— Привет, Марк. — Ослепительная улыбка осветила лицо Терезы, когда она открыла ему дверь.
Она была одета в джинсы и серо-голубой пуловер и была такой красивой и желанной, что у Марка защемило сердце.
— Привет.
Ее взгляд прошелся по его высокой, ладной фигуре, широким плечам, мускулистой груди, великолепие которой не могла скрыть даже рубашка, по длинным, крепким ногам, обтянутым джинсами. Боже, как же он красив! Мужчине просто неприлично быть таким красивым, в отчаянии подумала Тереза.
Она провела его в гостиную и повернулась к нему.
— Итак, чем закончился ваш с Фредом поединок в теннис? Кто выиграл? — поинтересовалась она.
Только сейчас она заметила, что он какой-то напряженный и хмурый.
— Что-нибудь случилось?
Не говоря ни слова, Марк притянул ее в свои объятия и прижался к ее губам в требовательном, пылком поцелуе. Искра желания грозила разгореться в неистовое пламя и растопить разум. Тереза почувствовала, как под ее руками тело Марка сотрясает мелкая дрожь. Он прижимал ее к себе с такой силой, что ей почти нечем было дышать. Язык Марка с каким-то неистовством ворвался ей в рот, словно безжалостный завоеватель, сметающий все преграды на своем пути.
Тереза уперлась ему руками в грудь и попыталась отстраниться. Она ощущала в нем какое-то отчаяние, но не понимала, чем оно вызвано.
— Марк! — выдохнула она, переведя дух.
— Что? — пробормотал он, приходя в себя. — О, прости, милая. Я сделал тебе больно? — Он разжал железные объятия, но не отпустил совсем, бережно и нежно взяв ее лицо в ладони. Глубокая морщинка прорезала его лоб, когда он пристально вглядывался в ее лицо. — Терри? Почему ты молчишь?
— Нет, ты не сделал мне больно, просто я почувствовала, что тебя что-то тревожит. Почувствовала твое напряжение. Что-то случилось, да? Пожалуйста, скажи мне!
Марк через силу улыбнулся.
— Бьюсь об заклад, что уровень моего стресса уже зашкаливает, доктор. — Он вновь посерьезнел и нахмурился. — Но у меня и вправду раскалывается голова, и вы, доктор Осборн, с полной уверенностью можете констатировать, что у меня налицо все признаки стресса.
— Я рада, что ты наконец признал это, — ответила Терри, тепло улыбнувшись. — А теперь давай присядем и ты расскажешь мне, что тебя беспокоит. Ведь что-то произошло, я права?
37 
