очень нудно 
51 
Невысокие, очень худощавые, и даже на вид нечеловечески гибкие, они были похожи на каких-то измельчавших эльфов. Вернее, были бы похожи, если бы половину их кожи не покрывала слабо мерцающая чешуя — у одного синяя, у другого фиолетовая — и если бы на их шеях не было отчетливо видимых жабров. Да и глаза у них были странные — узкие, сильно, больше, чем у обычных эльфов, вытянутые к вискам, и с большими складками верхних и нижних век. Присмотревшись же, Марийа углядела перепонки между пальцами, и какие-то мокрые пестроватые тряпки вдоль спин, на икрах и предплечьях. Плавники?
И только тут до нее дошло, что оба визитера были обнажены. Она вновь ойкнула, и густо покраснела.
— Приветствуем тебя, дышащая воздухом. Княжна Кленд'ин Консэ хочет говорить с тобой, — проговорил один из них, тот, что с синей чешуей. Слова он выговаривал старательно и очень четко, но совершенно без выражения, сразу было видно, что языка он не знает, а фраза — заучена наизусть.
— Э-э-э… я тоже рада вас приветствовать… — пробормотала ведьма, старательно глядя в другую сторону.
Чешуйчатые недоуменно переглянулись.
— Ты поймал? — спросил один другого?
— Да.
— Странные эти дышащие воздухом…
— Мы для них тоже странные, — рассудительно поправил товарища Фиолетовый. — Ты помнишь, что еще нужно было проговорить?
— Да, — Синий обернулся к девушке. — Мы пришли проводить тебя к княжне, — тщательно выговаривая буквы, произнес он.
И тут Марийа поняла, что было странного в их разговоре друг с другом. Они не открывали ртов!
«Телепатия? Но как тогда я сама их услышала? Не понимаю…»
«А что тут непонятного? — вмешался Эстаи Нархгал. — Я же лечил тебя после битвы, заодно дал тебе их язык. Только они не разговаривают, они передают мыслеобразы. Кстати, это гораздо удобнее обычной речи — информативнее, содержательнее, быстрее, и минимизирует количество недопонимания».
«И что, все слышат мысли всех?» — ведьме стало страшновато от перспективы находиться среди существ, для которых любая ее мысль — что страница в открытой книге.
«Нет, конечно! Они бы так с ума посходили давно уже. У них есть специальная система передачи мыслеобразов адресно, только кому-то конкретному. Обычно именно так это происходит — условно, „говорящий“ настраивается на тех, кому хочет что-то сказать, и мыслеобраз получают только они».
«А почему тогда я сейчас почувствовала, что они подумали?»
«Потому что я перестарался, — с досадой ответил Меч. — Сделал тебя слишком сильным телепатом».
«Примерно понятно… А они меня не „слышат“?»
«Нет, конечно! Еще чего не хватало…»
— Мы пришли проводить тебя к княжне, — недоуменно повторил Синий, видя отсутствие реакции на первую фразу. — Пойдем.
«Иди к этой княжне, а там посмотрим».
«Угу…» — Марийа поднялась на ноги, потянулась — и внезапно поняла, что одежды на ней — не больше, чем на чешуйчатых. Взвизгнув, девушка шлепнулась обратно на «постель», пытаясь прикрыться руками.
— Да что с ней такое? — в мыслеобразе Синего сквозило удивление и непонимание.
— У дышащим воздухом существ, называющих себя «цивилизованными», принято скрывать тела под тряпками, — пояснил Синий. — Кожа и чешуя считаются неправильными.
— У них нет чешуи, — поправил Фиолетовый, беззастенчиво разглядывая девушку.
— Не тряпками, а одеждой! — возмутилась Марийа, на пару секунд даже забыв о том, что обнажена.
— Что это — одежда? — заинтересованно спросили оба.
На миг задумавшись, ведьма вспомнила все, что знала о том, как появилась одежда, зачем она нужна, и так далее, и, сосредоточившись, передала полученный мыслеобраз чешуйчатым.
— И что? Тряпки — они и есть тряпки, даже если называть их одеждой, — Синий передернул спинными плавниками. — Зачем они нужны? От холода спасает чешуя и движение, настоящее тело в любом случае красивее любых тряпок, а что такое «неприлично», я не понимаю.
Краснея, девушка сформировала еще один мыслеобраз, на сей раз поясняя, почему ходить голым — неприлично. Но подводных жителей это не только не убедило, но и вызвало волну отторжения.
— То есть дышащие воздухом существа называют то, что приносит наслаждение, символизирует единение любящих друг друга и создает новую жизнь, «развратом», «грехом», и «неприличным»? — ужаснулся Фиолетовый. Плавники на его предплечьях встопорщились.
51 
