104 
Ратлиджу было тяжело слушать признание Мередит. Он понял вдруг, что предпочел бы не слышать ее историю. Ее брак был в прошлом и пусть там останется. Но он не прерывал ее исповеди.
— Я заплатила за свою ошибку. Не за то, что не имела смелости сказать Марку правду, а за то, что думала, что смогу его отыскать и спасти. Однажды во Франции я встретила одного человека, Его принесли в тяжелом состоянии, сказали, что он был засыпан землей, погребен заживо, когда рядом разорвался снаряд. Он единственным выжил. Все его солдаты были убиты. Он не хотел, чтобы ему оказывали помощь, требовал, чтобы нашли всех, спрашивал, где его товарищи. Санитары его унесли, я спросила у кого-то имя офицера. Потом зашла к нему, он спал, я видела глубокие тени под глазами и знала, что он борется за жизнь. Он был там, где шли самые тяжелые бон. И поняла, что могла бы полюбить его. Мне хотелось его обнять и защитить. Я лишь могла постараться сделать так, чтобы он немного подольше оставался в госпитале, чтобы понравиться, но каждый человек был на счету. Вскоре мне велели его разбудить, чтобы отправить обратно на линию фронта. Но я не могла и попросила кого-то другого сделать это. — Мередит перевела дыхание. — Я больше не встречала его, хотя получала иногда вести, что он жив. Я специально о нем не расспрашивала. Но слышала иногда его имя. И вот прошлым Рождеством я его снова нашла. Я подумала, что мы можем стать друзьями. — Она добавила сухо: — Я все еще лгала самой себе, как видишь.
Ратлидж не ответил. Он понимал, что сейчас ей не нужно его сочувствие.
— Я постоянно задавала себе вопрос: неужели я всегда буду убегать от правды? К тому же я все еще считалась замужем. И не могла это забыть.
Она замолчала. На этот раз он прервал молчание:
— Мередит, может, чаю? Или шерри?
Она покачала головой.
Ее самообладание, которым он всегда восхищался, покинуло ее. Она стиснула на коленях руки, пытаясь унять дрожь.
— Кажется, что это было давно, а на самом деле сегодня днем… в общем, мне позвонили. — Она нахмурилась. — Был телефонный звонок. Мне и раньше звонили люди, занимающиеся поиском пропавших без вести. И вот я услышала, что, возможно, нашли Марка. Он в Бельгии, в госпитале. В очень плохом состоянии. Там считали, что он бельгиец, ведь многие бельгийцы воевали на стороне англичан, но, когда на прошлой неделе ему стало лучше, они поняли, что он не понимает фламандского. Он немного отозвался на английский, но окончательный выход пока сделать трудно. — Она помолчала, потом сказала: — Я должна ехать в Бельгию, Иен. Мне надо его видеть. Но я не могу ехать одна. Ты поедешь со мной? Как мой друг?
Голос Хэмиша к этому моменту поднялся до крика, так что Ратлидж с трудом мог ее расслышать. Как он поедет?! У него расследование. Да он и не хочет, узнав правду… И вдруг услышал себя со стороны:
— Конечно. Я сделаю все, что могу. Если Ярд позволит мне уехать.
Он вспомнил, что последний раз просил отпуск за свой счет совсем недавно. На похороны Макса Юма.
Казалось, что она снова заплачет. Но она опустила глаза:
— Спасибо, Иен. От самой глубины сердца.
— Я спрошу у них завтра.
Вскоре он отвез ее домой, дотронувшись только раз до ее руки, когда помогал сесть в машину, проводил до двери, пожелал спокойной ночи, когда служанка открыла.
Мередит слабо улыбнулась на прощание.
На следующее утро он поехал в Ярд. Игнорируя взгляды и шепотки, направился прямиком к старшему суперинтенденту. Боулс находился в кабинете. Кажется. Ратлидж застал его врасплох, но Боулс быстро опомнился.
— Думал, вы в Суссексе, — сказал он, — или в Дувре.
— Мне сейчас нечего делать в Дувре. Пока Саммерс во Франции, за Суссекс можно не волноваться. Я пришел просить пару дней отпуска.
Лицо Боулса просветлело.
— Но ведь я вам недавно давал несколько дней.
— Вновь возникло неотложное личное дело.
Боулс некоторое время размышлял, по лицу пробегали тени. Ему вновь повезло избавиться от Ратлиджа: если тот человек, Саммерс, вдруг вернется, а опального инспектора не окажется на месте, у него снова появится возможность послать в Истфилд своего человека. Ратлидж сейчас в центре слухов и сплетен, Боулс знал, что многие считают, что он отомстил Майклсону, а заодно и самому боссу за то, что его отстранили от расследования.
— Хорошо, — сказал Боулс после некоторого молчания, — возьмите отпуск на четыре дня, а за это время, может быть, появятся и новости из портов.
104 
