очень нудно 
42 
Правда, в настоящее время Виола и без работы жила прекрасно. Филипп оплачивал почти все ее расходы. Во-первых, Виола ничего не тратила на еду: она завтракала и обедала в особняке Ланже, а ужинала в ресторанах, куда возил ее Филипп. Когда же он приезжал к ней, то всегда привозил с собой массу деликатесов. Натали, в свою очередь, подарила ей целую гору дорогой косметики и десяток пар «лишних» туфель и босоножек. Несколько раз она убедительно просила Виолу забрать ее «лишние» костюмы и роскошные вечерние платья, которые почему-то всякий раз оказывались Виоле по размеру. И только случайно увидев в комнате Филиппа великолепное женское платье из сине-зеленого шелка с еще не оторванной этикеткой, Виола догадалась, кто надоумил Натали одаривать подругу новомодными туалетами. Ослу было ясно, что Филипп купил это платье не для сестры, особенно учитывая его размер, который абсолютно не соответствовал размеру Натали.
Разумеется, Виола пришла в негодование и осыпала Филиппа упреками. В ответ он невозмутимо заявил, что как уважающий себя и к тому же состоятельный мужчина не может позволить, чтобы его девушка одевалась «не в соответствии с его положением». О, разумеется, дело не в том, что ему неудобно ездить с ней по барам, если она будет простенько одета! Просто у него такие жизненные принципы, «и вообще в его кругу так принято». На гневное возражение Виолы о том, что в ее кругу так не принято, Филипп с улыбкой пожал плечами и сказал, что он об этом не подумал.
Проще говоря, с ним было очень трудно спорить. А переубедить так, по мнению Виолы, и вовсе было невозможно. Филипп мог уступить ей в чем-то, мог сделать что-то неприятное для себя в угоду ей, но его точка зрения при этом не менялась. Он всего лишь уступал женским капризам, будь то капризы сестры, любимой девушки или, скажем, горничной, работающей в его доме. Справедливости ради надо сказать, что он довольно часто шел на уступки Виоле.
Но ее это мало обнадеживало. Ей хотелось, чтобы Филипп не просто делал ей одолжения, а чтобы они находили общий язык, приходили к обоюдному соглашению.
Особенно бесила Виолу одна фраза Филиппа, которую он часто произносил, когда у них заходил какой-нибудь спор. «Хорошо, — говорил в таких случаях Филипп, — раз ты так хочешь, пусть будет по-твоему». И добавлял снисходительным тоном: «Я, конечно, считаю иначе, но бог с тобой, не ссориться же нам из-за каких-то мелочей!».
К счастью, это было единственным, что омрачало их отношения. А в остальном все шло просто замечательно. Порой Виола даже упрекала себя за излишнее упрямство и принципиальность. Зачем рваться в бой и пытаться что-то доказать, рискуя поссориться с дорогим человеком? Не разумнее ли вести себя иначе? Грустный взгляд, болезненный вид и вовремя пущенная слеза гораздо быстрее помогут добиться желаемого, чем долгие убеждения и самые веские аргументы, которые Филипп, скорее всего, с блеском разобьет. Но покорность и так называемая женская мягкость не были свойственны Виоле и ужасно раздражали ее в других. Ей оставалось или притворяться, или пытаться убедить Филиппа в том, что он должен немного поработать над собой и исправить часть своих недостатков. Но пока что это было невыполнимой задачей. А в будущее Виола старалась не заглядывать, живя только настоящим. В конце концов, ей уже сто лет не было так хорошо, как сейчас. Так стоит ли омрачать этот счастливый период жизни всякими тягостными мыслями и бесполезными сомнениями?
Однажды Филипп позвонил Виоле в середине дня и сказал, что ему нужно срочно обсудить с ней одно очень важное дело. Пока Виола раздумывала, что это за дело, Филипп успел доехать до ее дома. Когда он вошел в гостиную, Виола сразу отметила какое-то странное выражение его лица. Торжественное и одновременно смущенное, даже несколько неуверенное.
— Что случилось, Филипп? — с беспокойством спросила она. — Надеюсь, ты не собираешься сообщить мне что-нибудь неприятное?
— Не волнуйся, дорогая, у меня нет неприятных новостей, — поспешил успокоить ее Филипп. — Напротив, они очень даже приятные. Но ведь ты такая непредсказуемая, от тебя можно ожидать любой реакции даже на хорошие известия! Проще говоря, нас с тобой пригласили на вечеринку сенатора Роуленда.
Виола озадаченно кашлянула.
— На вечеринку сенатора Роуленда? — переспросила она, пытаясь определить, какие эмоции вызвало у нее сообщение Филиппа.
— Ну да, сенатора Дэвида Роуленда. Ты не слышала о таком? Впрочем, это не важно. Важно то, что он устраивает шикарный прием в своем загородном особняке, и мы с тобой на него приглашены.
42 
