94 
– Что ты делаешь? – спросила она упавшим голосом.
Ее глаза округлились и стали похожи на два синих озера, когда он, не сказав ни слова, присоединился к ней. Теперь он показался ей еще выше, его плечи еще шире, так что Диана вдруг почувствовала себя Дюймовочкой. Своей спиной Холт отгородил ее от водяных струй, разбивавшихся теперь о его плечи, а она как завороженная неотрывно смотрела в его потемневшие, ставшие почти черными глаза. Его поджарая, хотя и мускулистая, фигура словно заслонила от Дианы солнце и весь мир вокруг, в котором осталась теперь только эта нависающая бронзовая гора в потоках низвергающейся воды.
Кровь с прежней силой бунтовала в жилах, но Диана продолжала, стоя неподвижно, смотреть, как Холт взял с полочки кусок мыла и стал намыливать руки. Ресницы Дианы дрогнули – она почувствовала волнующее прикосновение его рук к своей коже в том месте, где шея переходит в плечо. Словно удивительная в своем бешеном ритме музыка звучала в ее ушах, когда Холт тщательно проводил скользкими от мыла ладонями по каждому сантиметру ее жаждущего тела. Кисти рук, плечи, грудь, живот, ноги – ничто не было забыто его пальцами в их эротичном путешествии. Когда ослабевшие от желания ноги отказались ее держать, Диана прильнула к его надежной груди. Губы Холта наконец впились в губы покоренной женщины долгим, пьянящим поцелуем.
Вода продолжала струиться по их лицам и слившимся в одно целое телам. Ее температура была неощутима по сравнению с жаром, спаявшим их сияющие влагой и потом фигуры. Вода показалась им просто холодной, когда в течение нескончаемых минут Холт крепко удерживал Диану в своих объятиях, пока продолжались неудержимые взаимные конвульсии их истерзанных страстью тел.
Затем он вынес ее на руках из душевой кабинки и заботливо обернул мягким полотенцем. То, что было на ее голове, окончательно промокло, и Диана сбросила его, встряхнув влажными волосами. Она заметила летящую волну черных волос в зеркале и подошла посмотреть на свое отражение. Теперь она выглядела совсем иначе. Без преувеличения Диана была поражена сияющей красотой своего лучившегося счастьем лица. Такая перемена даже несколько напугала ее.
Отражение Холта присоединилось в зеркале к ее собственному – сильное, мускулистое и по-мужски привлекательное лицо. Он остался стоять позади нее. Диана наблюдала наклон его темноволосой головы к плавной линии ее шеи и как бы со стороны услышала собственный вздох наслаждения. Он пропустил свои руки под ее руками, скрестив их на ее груди, в то время как его горячие губы покрывали ее шею нежными, волнующими поцелуями. Развернув Диану к себе лицом, он вновь поднял ее и понес в спальню, которая теперь была залита багровыми красками заката.
Они лежали на постели, тесно прижавшись друг к другу, и губы их периодически встречались в легких поцелуях. Оба бесконечно наслаждались в этот момент возможностью, не скрываясь, касаться тела другого. Рука Дианы лежала на плече Холта, медленно спускаясь вдоль позвоночника. Она вновь ощутила на кончиках пальцев еле прощупывавшиеся рубцы, пересекавшие бугрившиеся мышцы его спины.
– Как ты их заработал? – Она приподняла свою голову от подушки, чтобы видеть его лицо.
– Что заработал? – Он потер пальцем вздувшуюся жилку за ухом.
– Эти шрамы.
– Не помню. – И он потянулся, чтобы вновь поцеловать ее губы, но Диана больше не желала, чтобы ее вот так просто дурачили.
– То же самое ты говорил мне много лет назад, когда я впервые спросила тебя об этом. – Она слегка отклонила голову, избегая его губ.
– Что же удивительного в том, что за эти годы ничто во мне не изменилось? – Губы его слегка сжались, и он подвел ладонь под ее затылок так, что уклониться от его ищущего рта она уже не могла.
– Кто-то прошелся по тебе кнутом. Как это могло произойти?
Ответом ей был долгий поцелуй, как бы предостерегавший от дальнейших расспросов. Диана ответила на него, но стоило поцелую прерваться, как она усилием воли прояснила собственные мысли и вернулась к интересующей ее теме.
– Расскажи мне, Холт, что все-таки с тобой случилось?
Челюсти его сжались, и на скулах раздраженно заиграли желваки.
– Сейчас не время предаваться тяжким воспоминаниям.
Ее пальцы опять прошлись по страшным рубцам.
– Это, должно быть, было очень больно. Ведь так?
Как и утром, он снова отвел ее руку от своей спины. Он пригвоздил ее кисть к простыне и угрожающе навис над Дианой с лицом, искаженным неподдельной злобой. Правда, как только его взгляд задержался на глазах Дианы, черты его смягчились, а гнев словно испарился.
94 
