Последние отзывы

  59  

– И я попалась под ваш заступ! Очень мило, – съязвила Мойра, складывая руки на груди. – Но что еще вам от меня надо? Как долго вы собираетесь мучить меня изложением своих ограниченных взглядов на наше общее историческое наследие, ради сохранения которого вы пока ровным счетом ничего не сделали?

– Я не собирался вас мучить, – тяжело вздохнув, ответил Таггарт. – И позволю себе заметить, что прошлой ночью вы не жаловались на мое обращение с вами и не считали его пыткой. Я даже не знал, что вы – Мойра Синклер, пока вы не открыли мне эту дверь.

– Так вы признаете, что прибыли сюда с недобрыми намерениями в отношении неизвестной вам Мойры Синклер?

– Вовсе нет! Напротив, я с нетерпением ждал нашего знакомства, – брякнул Таггарт и тотчас же пожалел об этом.

– Что ж, оно состоялось при весьма оригинальных обстоятельствах. Надеюсь, вы удовлетворены этой частью программы? – нахмурившись, промолвила Мойра.

– Повторяю, я не знал, что это вы, – стиснув зубы, сказал Таггарт. – Ведь и вы утверждаете, что даже не подозревали, с кем имеете дело. В этом смысле мы квиты. Но согласитесь, что надо признать эту поразительную встречу феноменальной случайностью, если все, что вы говорите, – правда.

– Как ни трудно в это поверить, однако, похоже, что все именно так и обстоит. Если, конечно, вы меня не обманываете, – сказала Мойра. – Что ж, в жизни всякое бывает. Порой школьные приятели спустя многие годы случайно встречаются в аэропорту за тысячи миль от дома.

Таггарт выдержал испытующий взгляд, поверил ей и понял, что он законченный идиот: ведь когда Мойра открыла ему дверь, на ее лице светилась счастливая улыбка, а он взял и все испортил. О Боже! Как же он одичал...

Продолжая стоять возле двери, Мойра выдержала паузу и спросила:

– Вы до сих пор так и не объяснили, зачем я, Мойра Синклер из Баллантре, вам понадобилась. Вы разговаривали со своим отцом незадолго перед его смертью? Он вам что-нибудь рассказывал обо мне?

Таггарт покачал головой:

– Мы с ним долгое время не общались. Я даже не знал, что он смертельно болен. И получил известие о его кончине всего несколько месяцев назад, находясь в археологической экспедиции.

– По вашему виду и тону не скажешь, что вы убиты горем, – язвительно сказала Мойра, скрестив руки на груди.

Таггарт стиснул зубы, но сдержался. Из писем Мойры к его отцу он знал, что отношения между ними были совершенно иными, чем отношения Таггарта-старшего со своими беспутными сыновьями. Поэтому ее позиция по данному вопросу была вполне понятна и объяснима, она заняла сторону отца. Но молча проглотить ее «шпильку» было совсем непросто, поскольку виноватым он себя не считал, а унижаться до объяснений причин своего конфликта с родителем не собирался. Тем не менее он сухо обронил:

– Не вам судить о наших семейных делах! Что вы можете о них знать!

– Что ж, тогда просветите меня! – предложила она совершенно спокойно.

У Таггарта задергался левый глаз.

– Я, конечно, мог бы, – сказал он, сглотнув ком. – Но не стану. Мои отношения с отцом никого не касаются.

И действительно, кому какое дело до того, что он ушел из отчего дома, чтобы не сойти там окончательно с ума?

К счастью, Мойра оставила эту щекотливую тему и сразу же вернулась к волновавшему ее вопросу.

– Приятель Таггарта, Мик Темплтон, сообщивший мне о его кончине, подчеркнул, что непременно исполнит его последнюю волю, – сказала она. – С тех пор прошло три месяца, но никто из его родственников так и не удосужился связаться со мной. Что вам известно о нашем с Таггартом договоре? Зачем вы прибыли сюда? И почему с нетерпением ожидали нашей встречи, если вас не интересует проблема сохранения семейного исторического наследия?

Таг ответил ей не сразу, неготовый к откровенному разговору и затрудняясь объяснить, какие чувства пробудили в его сердце ее пространные письма к его отцу. Еще сложнее ему было свыкнуться с мыслью, что сочиняла их та же женщина, с которой он провел необыкновенную ночь, даже толком не познакомившись с ней при этом. Ему легче было списать все на простое стечение обстоятельств, чем поверить, что так угодно провидению. А после стычки с Мойрой на пороге черного хода замка все вообще запуталось и осложнилось. После недолгих колебаний он решил раскрыть ей свои карты и выпалил:

– Мне стало известно о вашем существовании тогда же, когда я узнал о зарубежном имуществе отца.

  59