25 
Виктор безуспешно пытался спрятать улыбку, но я ее все-таки заметила.
– И что смешного я сказала?
Виктор отвернулся, но его злорадный оскал я видела даже из-за ушей. Нет, он прекратит когда-нибудь надо мной так загадочно издеваться?
– Алена, – князь тоже заулыбался, – ты считаешь меня чудовищем, которого должны все бояться и падать ниц от одного моего вида? Или я должен предупреждать о своем появлении громом, молниями и сметанием всего на своем пути? Нет, ну я могу, конечно…
Я смутилась. Вот опять меня не так поняли.
– Просто… В Расстании все по-другому, – попыталась я объяснить.
– А мы не в Расстании, – достаточно резко сказал Александр. – Привыкай к этому. И я не считаю, что люди, которые живут в моей стране, должны испытывать неудобства, если мне приспичит нанести визит в их деревню или просто проезжать мимо. Зачем? Я же точно такой человек, как и они, и каждый должен заниматься своим делом. Для чего вся эта дешевая мишура? Я не нуждаюсь в поклонении и воздавании почестей, словно идол какой-то, это неприятно. Мне по крайней мере.
Заметила уже. И именно это мне в нем больше всего и нравится. Даже слишком.
ГЛАВА 5
К вечеру четвертого дня пути мы наконец-то приблизились к конечной цели нашего путешествия.
Из-за поворота неожиданно показались стены замка, а еще через несколько минут он величественно предстал перед нашим взором во всем своем великолепии. Если честно, то со стороны я рассматривала замок впервые. С высоты во время полета на метле и при поспешном бегстве мне было не до его красот, архитектура тогда меня волновала меньше всего. Сейчас же я наслаждалась поистине великолепным зрелищем. Темная громада будто двигалась нам навстречу, скалясь зубцами башен и внимательно глядя провалами окон. Он был живой. По крайней мере, мне так показалось. Каждый камень, каждая дощечка здесь дышала, жила, существовала. Замок мог пустить гостя, приласкать, нежно вобрать в себя, а мог и отвергнуть, выплюнуть, раздавить. Что это? Очередная особенность магии Трехгории или опять мое больное воображение расшалилось? И неужели это теперь будет моим домом? Как он примет меня?
Я так засмотрелась, пытаясь унять неожиданную трепетную дрожь, что не сразу заметила, как отстала от своих спутников.
– Алена, в чем дело? – вывел меня из задумчивого созерцания Александр, когда моя лошадь почти врезалась в Стража. – Ты увидела привидение?
Я потрясла головой, чтобы отогнать прямо-таки навязчивое наваждение, и повернулась к нему. Как бы это получше спросить? Не засмеял бы, а то скажет, что у меня опять с головой проблемы.
– Александр! – Мой голос все-таки предательски дрогнул. – Мне кажется или замок правда живой?
Вопреки ожиданиям смеха в ответ я не услышала, даже от Виктора с Сенькой, которые скромно отъехали в сторонку, чтобы не мешать нашей разъяснительной беседе. С чего бы они стали вдруг такими деликатными?
– Я рад, что ты наконец это заметила, – совершенно серьезно ответил князь. – Мой замок не просто живой, он – самостоятельное существо, умеющее чувствовать, сопереживать, защищать. Это самое надежное и безопасное место в Трехгории. Даже если все вокруг рухнет в преисподнюю, он будет стоять как скала, до последнего вздоха своего хозяина.
– Но как же так?… – потрясенно выговорила я, еще не до конца поверив, что моя догадка оказалась настолько верной. – Я раньше ничего такого не замечала…
– Потому что раньше ты была для него чужой. Хотя я до сих пор не понимаю, как вы с Елисеем смогли попасть внутрь. Замок свято хранит верность своему хозяину и не пустит внутрь никого постороннего без разрешения.
Я тоже этого не понимала и теперь изучала родовое гнездо Кащеев Бессмертных с гораздо большим интересом и чуть ли не благоговейным трепетом.
– Так вот почему моя магия действовала лишь выборочно, – догадалась я.
– Конечно, – усмехнулся Александр. – А ты думала? И не только твоя.
Теперь, по крайней мере, на многое пролился свет. И как Кащей спокойно проходил через все мои преграды, и почему он не выпускал меня из замка, и почему он вообще мало пользуется магией. Сколько же силы вложено в эту каменную махину?
– Как он может защищать и чувствовать – это я еще в состоянии осмыслить, – высказала я вслух очередную мысль. – Но как он может сопереживать?
– Когда погибли мои родители, стены замка плакали, он долго не мог смириться с потерей своих хозяев, – тихо сказал Александр. – У него есть душа, помни об этом.
25 
