31 
— Да, папа, — пробормотал Бруно.
— А вот так отвечать нельзя, — строго заметил отец, имея в виду бормотанье. — Открывай рот и говори как взрослый. Нам абсолютно не нужно, чтобы вы начали вести себя как дети. Если Фурор не обратит на вас внимания, помалкивайте, но голову держите высоко поднятой, демонстрируя уважение и вежливость, которых заслуживает наш великий вождь.
— Конечно, папа, — звонко ответила Гретель.
— А когда мы с мамой отправимся ужинать с Фурором, вы пойдете к себе и будете сидеть очень тихо. Никакой беготни по дому, никакого катанья по перилам, — отец выразительно посмотрел на Бруно, — и никаких попыток вступить с нами или гостем в разговор. Ясно? Не хватало только, чтобы кто-нибудь из вас вышел из берегов.
Бруно и Гретель кивнули. Отец встал, давая понять, что аудиенция окончена.
— Помните основные правила, — сказал он напоследок с угрозой в голосе.
Три четверти часа спустя прозвенел дверной звонок и дом затрясло от всеобщего возбуждения. Бруно и Гретель встали рядышком у лестницы, мама присоединилась к ним, нервно потирая руки. Папа окинул семейство быстрым взглядом, удовлетворенно хмыкнул и только после этого отпер дверь.
На пороге стояли двое: довольно низкорослый мужчина и женщина, которая была выше своего спутника.
Отец вскинул руку в знак приветствия и впустил их в дом, где Мария, склонив голову еще ниже, чем обычно, сняла с них пальто. Гостям представили членов семьи. Сперва они заговорили с мамой, и Бруно воспользовался возможностью хорошенько разглядеть гостей и решить, достойны ли они всей этой суматохи, устроенной ради них.
Фурор был ниже папы и, по прикидкам Бруно, не такой мускулистый. У него были черные волосы, коротко стриженные, и маленькие усики настолько маленькие, что Бруно не понимал, зачем он вообще с ними возится. А может, когда он брился, то просто по рассеянности оставил над верхней губой полоску щетины? А вот его спутница произвела на Бруно куда более сильное впечатление: такой красивой женщины он никогда не встречал. У нее были светлые волосы и ярко-красные губы, и, пока Фурор разговаривал с мамой, блондинка обернулась и с улыбкой посмотрела на Бруно, заставив его покраснеть от смущения.
— А это мои дети, Фурор, — сказал папа. — Гретель и Бруно.
Дети сделали шаг вперед.
— И кто же из них кто? — осведомился Фурор.
Все рассмеялись, — все, кроме Бруно. Он считал, что кто из них кто, у них на лицах написано, и уж во всяком случае это не повод для шуток и веселья. Фурор пожал им руки, а Гретель не слишком ловко сделала книксен, который разучивала целый день. Бруно ухмыльнулся про себя, когда книксен не удался и сестра едва не брякнулась на пол.
— Какие очаровательные дети! — воскликнула светловолосая красавица. — И сколько же им лет, можно узнать?
— Мне двенадцать, а ему только девять, — ответила Гретель, бросая на брата презрительный взгляд. — А еще я говорю по-французски. — Если честно, Гретель немного слукавила: в школе она успела выучить лишь несколько фраз.
— Прекрасно, но зачем тебе французский? — спросил Фурор.
На этот раз никто не засмеялся, напротив, все начали переминаться с ноги на ногу. Гретель же смотрела на Фурора, не зная, что ответить.
Похоже, ответа Фурору и не требовалось, потому что этот самый невоспитанный гость, по мнению Бруно, который когда-либо являлся к ним в дом, быстро развернулся и направился прямиком в столовую, где без колебаний уселся во главе стола — на папино место! Слегка раскрасневшиеся мама с папой последовали за ним; мама на ходу велела Ларсу разогревать суп.
— Я тоже говорю по-французски. — Светловолосая дама нагнулась и улыбнулась детям. Видно, она не боялась Фурора, как мама с папой. — Французский — красивый язык, и ты правильно делаешь, что учишь его.
— Ева! — крикнул Фурор из столовой и щелкнул пальцами, словно подзывал собачонку.
Закатив глаза, дама медленно выпрямилась.
— У тебя отличные ботинки, Бруно, но, кажется, они немного тесноваты, — добавила она, по-прежнему улыбаясь. — А если так, скажи об этом маме, иначе натрешь мозоль.
— Они только чуть-чуть жмут, — сказал Бруно.
— Обычно я не завиваю волосы, — не утерпела Гретель, завидуя вниманию, оказанному брату.
— Но почему? — удивилась дама. — Тебе очень идет.
— Ева! — взревел Фурор, и только после этого светловолосая красавица направилась в столовую.
31 
