очень нудно 
42 
Такси остановилось на 34-й улице перед небоскребом, увековеченным кино и Кинг-Конгом в памяти человечества. Клей купил билеты в мраморном холле и вошел за Натали в скоростной, набитый туристами лифт, поднявший их в два приема на самый верх башни. Даже в этой тесноте, где смешались запахи многих тел, он различал тонкий аромат ее духов.
Двери кабины открылись, Клей вывел баронессу наружу и, пройдя мимо киосков с сувенирами, остановился у тяжелой двери, ведущей на крышу. Там, наверху, порыв ветра чуть не сорвал с нее шляпу, и она, смеясь, придерживала ее, идя к парапету. Клей стоял рядом, пока она с любопытством оглядывала раскинувшиеся вокруг архитектурные «попурри» Манхэттена – небоскребы из стекла и стали, улицы, застроенные старинными особняками, готические церкви.
Натали бесстрашно перегнулась через парапет.
– Такси отсюда выглядят как яркие желтые ноготки. Отступив на шаг назад, она старалась охватить взглядом панораму Нью-Йорка. Клей не сводил с нее глаз, читая на ее лице выражение изумления и восторга и одновременно любуясь нежным изгибом точеной шейки, стройной фигурой, обтянутой на ветру шелком.
– Красиво, не правда ли? – Он изобразил на своем лице восхищение открывающимся видом острова Манхэттен, реки Гудзон и крохотных лодок в заливе. – Мы так высоко поднялись надо всеми, и хочется думать, что, кроме нас, на земле никого нет, – проговорил он с нарочитой беззаботностью. – Ведь двое могут стать целым миром, если, конечно, они созданы друг для друга. – Говоря это, он смотрел ей прямо в глаза.
Намеренно или нет, но она попыталась перевести разговор в другую плоскость.
– Вы, наверное, тоскуете по жене.
– Разве что по детям, – ответил он и, пожав плечами, отвел взгляд. – Не секрет, что у нас с женой было мало общего, нас объединяла только любовь к детям, – вдохновенно лгал он. – Ей вполне хватало ее цветов и занятий живописью, в то время как я… – Клей замолчал, помрачнев. – Зачем я рассказываю вам все это?
– Должно быть, надеетесь, что я пойму вас. Взглянув ей в глаза, он прочел в них безмолвное признание такого же одиночества в браке и решил не упускать момент.
– Вы когда-нибудь ездили в экипаже по Центральному парку?
Ее, казалось, поразил такой быстрый переход.
– Нет.
– Я тоже не ездил, – улыбка раздвинула его губы. – Давайте покатаемся?
Ее лицо осветилось улыбкой.
– Согласна.
Через двадцать минут они уже катили на заднем сиденье экипажа по Центральному парку. Они почти не разговаривали, изредка обмениваясь впечатлениями, но по улыбке на ее лице он видел, что молчание не тяготит ее.
Проезжая вдоль озера, Натали наклонилась вперед.
– Видите эти лодки? – спросила она, любуясь игрой света на гладкой поверхности воды. – Как прекрасно они здесь смотрятся.
– Думаю, нам следует ознакомиться с ними поближе, – заявил Клей и, обратившись к кучеру, попросил высадить их у лодочной станции.
Они взяли лодку и отплыли от пристани. Натали сидела на носу, положив красную соломенную шляпу на колени. Держась за края лодки, она откинулась назад, подставив лицо солнцу.
Как красиво, подумал Клей, сидя на веслах и направляя лодку вперед медленными точными гребками. Он снял и положил рядом на сиденье спортивную куртку, а рукава рубашки закатал.
– Это просто чудо. – Опустив руку в нагретую солнцем воду, Натали смотрела, как с пальцев стекают капли. – Вы правы, Клей, – она окинула его задумчивым взглядом, – в компании всегда приятнее.
– Да, – только и сказал он и, не сводя с нее взгляда, молча сделал несколько гребков. – Может, зря я это говорю, Натали, но вы исключительно красивая женщина. – Он постарался, чтобы за сдержанной интонацией его голоса ощущалась с трудом подавляемая страсть.
На какое-то мгновение у нее перехватило дыхание, она не могла вымолвить ни звука. Как часто, слишком часто за последние месяцы, она, глядя на Эмиля, мечтала, чтобы он вновь посмотрел на нее мужским взглядом, увидел в ней красивую желанную женщину – считал же он ее такой до женитьбы. Это желание причиняло ей почти физическую боль.
Грешно, когда комплименты постороннего мужчины доставляют такое удовольствие, она это знала, но ничего не могла с собой поделать. Слишком соскучилась по ласке, чтобы обращать внимание на то, от кого она исходит.
Наконец она произнесла медленно и осторожно:
– Очень мило, Клей, что вы это заметили.
– Простите меня, – пробормотал он.
42 
