Лёгкий, ненавязчивый романчик 
49 
– Не сомневаюсь. У тебя есть чутье в бизнесе, Гил, и талант к маркетингу. – Именно это и привело Кэтрин к окончательному решению. – Поэтому, мне кажется, ты вполне можешь завести собственное дело.
– Ты прогоняешь меня? – Он весь вспыхнул.
– Видишь ли, Гил, ты ведь не станешь отрицать, что никогда не разделял мои взгляды на перспективы нашего дела.
– «Нашего» – ты имеешь в виду твоего и Джонатана?
Кэтрин продолжала, не обращая внимания на этот насмешливый вызов.
– Ты постоянно подвергаешь сомнению принципы, которыми я руководствуюсь в бизнесе. У тебя свои представления о том, как надо вести дела. Собственная винодельня поможет тебе воплотить их в жизнь. Первоначальный капитал у тебя будет – я выплачу тебе твою долю в семейном бизнесе.
– Первоначальный капитал? Значит, ты хочешь откупиться? Чтобы успокоить свою совесть, швыряешь мне деньги и затем спокойно указываешь на дверь.
– Я только хочу поступить по справедливости.
– По справедливости? Ты так это называешь? – сердито прокричал он. – Ты всегда держала сторону Джонатана. А меня терпеть не могла.
– Это неправда.
– Неужели ты думаешь, что я поверю тебе? Я ведь знаю, как ты умеешь лгать. Вся твоя жизнь – одна большая ложь. Уж мне-то известно. А вот тебя это не устраивает. Тебе непереносимо знать, что той ночью я оказался невольным свидетелем.
– Это к делу не относится.
– Разве? Я тебе неприятен, потому что постоянно напоминаю о том, что ты предпочла бы скрыть. Думаешь, я не знаю этого? Да и всегда знал.
– Ты ошибаешься.
Но Кэтрин понимала, что никогда не сможет убедить его. Ни тогда, ни потом. В тот день, выходя из библиотеки, он уносил с собой ненависть. Сначала она думала, что, если дела его пойдут хорошо и винодельня будет процветать, он поймет, что все окончилось к лучшему для каждого. Но этого не произошло, и теперь уже Кэтрин не верила, что примирение возможно.
Толкнув вращающиеся двери, Сэм вышел на улицу и остановился, разглядывая здания, закрывавшие почти все небо.
К нему подошел швейцар.
– Такси, сэр?
– Нет, спасибо, я пройдусь пешком.
Дойдя до угла и не обращая внимания на красный свет, Сэм перешел на другую сторону и медленно побрел вдоль старинного особняка. Он шел куда глаза глядят и, заслышав вдали призывный ритм рок-н-ролла, повернул на звуки музыки.
Группа из трех человек развлекала посетителей уличного кафе на нижней площадке Рокфеллеровского центра. Туристы наблюдали за концертом сверху. Группа исполняла старые хиты Фэтс Домино, и Сэм, подойдя ближе, остановился.
Из дома напротив вышла женщина, тяжелая сумка свисала с ее плеча. По легкой походке и неуловимому движению бедер Сэм сразу узнал Келли Дуглас. Таких длинных ног ни у кого не было.
«Да, это я, и любовь опять пришла ко мне. – Микрофон далеко разносил голос певца. – А ведь с тех пор я не любил…»
Неожиданно Сэм разозлился на себя. Ведь он мог пойти в любом направлении, какого же черта попал именно сюда? Однажды он уже обжегся и повторения не хочет.
И все же он стоял, глядя, как Келли садится на заднее сиденье такси, не в силах отвести глаз. Ему показалось, что она посмотрела в его сторону, но он не был уверен. Впрочем, какое это имеет значение. Завтра он летит к себе в Калифорнию. Тем все и кончится.
8
В комнатах, отведенных под новую программу «Места и люди», не было той атмосферы сиюминутности, поспешности, какая отличала обстановку «Новостей», того столпотворения, вечной гонки перед неуклонным приближением момента выхода в эфир. Здесь никто не рявкал, в голосах редко звучали нотки приказа, даже телефон звонил как-то по-иному. Такие мысли мелькали в голове у Келли, когда она шла через холл к себе в кабинет.
Хотя она уже три дня работала на новом месте, все еще не могла привыкнуть к этому неторопливому ритму и к тому, что никто не ждет от тебя результата уже к концу дня. Конечно, и здесь она испытывала давление и напряжение, но значительно более умеренные.
– Келли! Эй, Келли!
Услышав свое имя, она остановилась и, сделав два шага назад, заглянула в приоткрытую дверь. Навстречу ей из-за стола уже шла Диди Салливан. Одета как обычно – поношенные слаксы и видавшая виды спортивная блузка. Очки подняты чуть ли не до макушки, короткие каштановые волосы с проседью – в тридцать шесть лет.
– Что-то рано вернулась. – Диди бросила взгляд на свои большие часы «Таймекс» на кожаном ремешке. Стоило ей открыть рот – и уже никто не сомневался в ее техасском происхождении. – Я думала, ты еще грызешь своего цыпленка. Как прошла речь?
49 
