90 
Смехотворная ситуация, подумала Кристина, то, что Соня Скарлетт будет ночевать в «Четырех ивах». Отец был бы в ужасе, да и Артур тоже! Для них обоих актриса – своего рода изгой, потому что они были воспитаны на викторианских взглядах и считали актрис проститутками. Кристина вспомнила женщин, которых встречала за годы игры в театре, и спросила себя, что бы Артур, будучи викарием, сказал о них, если бы узнал их так же хорошо, как она. Женщин, которые отказывались от комфортного и обеспеченного образа жизни, потому что искренне считали, что смогут выразить себя через сценическое искусство. Женщин, которые выбирали актерскую карьеру, так как были крайне честолюбивы. Вместе с большинством актрис Кристина верила, что на свет рампы их влекло отнюдь не желание привлечь мужчин, а нечто более изысканное и существенное, чем секс, – желание к самовыражению. Окружающая жизнь грязна и бесцветна, а сцена сулит так много. Уже потом, сокрушенно думала Кристина, когда хорошо узнаешь эту среду, иллюзии улетучиваются и умирают навсегда. Театр – это, по сути, кладбище светлых и пылких надежд.
Соня же одна из тех, кому повезло. Соня добилась успеха, но на одну Соню в мире приходится миллион неудачниц, миллион безвестных, невостребованных, бьющихся из последних сил неудачниц, которых зритель так никогда и не узнает, но которые все равно умрут на этом поприще. «Мне суждено было стать одной из них», – сказала себе Кристина и поежилась, представив, какое нищенское существование ждало бы ее, если бы Артур не даровал ей прощение. Как же она благодарна ему за это!
Автобус медленно катил по дороге, а Кристина размышляла о том, что она так и не оценила в полной мере величие его жеста. Наверное, ему было трудно, очень трудно протянуть ей руку через годы; трудно было признаться себе в том, что он ошибался. А еще труднее ему было просить об одолжении того, о ком он отзывался с пренебрежением. Милый Артур, он сделал максимум из того, на что был способен; он в полной мере компенсировал всю ту боль, что когда-либо причинил ей. Кристина подумала об Элизабет, Дональде и Питере, и у нее потеплело на душе. Это ее дети, и она будет их любить и беречь.
Неожиданно автобус дернулся, зафыркал, захрипел, потом застонал, как тяжело больной человек, и остановился. Водитель вышел, заглянул в моторный отсек, к нему присоединилась кондукторша. Они попытались завести автобус, но он никак не поддавался. Водитель сбросил куртку и принялся крутить пусковую рукоятку. Безрезультатно.
В Кристине вновь поднялось раздражение. Надо же такому случиться именно сегодня. Теперь она не успеет к приезду Сони. Что может быть хуже, чем явиться в собственный дом позже гостей, к тому же в таком виде – запыхавшейся и не одетой в свое лучшее платье. Конечно же, ей придется извиняться за опоздание. Соня же – тут и думать нечего – будет великодушна и снисходительна. «О, ничего страшного, дорогая, я все, конечно же, понимаю». Однако при этом она будет недовольна – Кристина знала это наверняка – тем, что ей не оказали должный прием. В конце концов, она своего рода королева и не делает секрета из того, что ее место – на троне.
– Давай, давай! – машинально подгоняла автобус Кристина, но тщетно.
Кондукторша вернулась в салон. На ее лице было написано сожаление.
– Водитель пошел вызывать по телефону техпомощь. Вам придется подождать.
Несколько пассажиров вылезли из автобуса и пошли пешком. Им было недалеко, но для Кристины такой вариант был неприемлем. Она вышла из автобуса и села на обочину. Легкий ветерок обдувал ее горячие щеки, а когда она сняла шляпку, взъерошил ей волосы. Над живой изгородью порхали бабочки, громко щебетали птицы. Вдали Кристина увидела трех огромных лебедей, летящих к реке. «Чего я дергаюсь? – спросила она себя. – Чего волноваться? Неизбежное нужно принимать как есть».
– Это безобразие, иначе и не назовешь, – заявила одна из пассажирок. – Они не имеют права брать деньги за проезд, пока не довезут нас до места. Сегодня день рождения моей Эллен, она целую неделю с нетерпением ждала сегодняшнюю вечеринку. Она будет так волноваться за меня, что ее начнет тошнить. Ее всегда тошнит от переживаний.
Она обращалась к Кристине, но прежде чем та успела что-то сказать, заговорила другая женщина:
– В прошлый раз автобус сломался на этом же месте. Ну и ночка была! Джордж, мой старшенький, едва не помер от холода, пока ждали техпомощь. Когда мы вернулись домой, я сразу уложила его в постель и укутала. «Наверняка заболеет воспалением легких, – говорю я его папаше, – как пить дать». И ведь я оказалась права! Мы его еле вылечили, чудом вытащили с того света.
90 
