Глава 13

Обернувшись, Киннкэйд увидел фигуру Иден в дверном проеме. Ее силуэт четко выделялся на ярком фоне залитого солнечным светом двора. Он заметил, как она насторожилась, разглядев в темноте Росситера, сидящего на полу и держащегося за щеку. С секунду постояв. Иден быстро подошла к брату.

— Винс, что случилось? — Она опустилась на колени рядом с ним. — Боже мой, ты ранен!

Иден вытащила из кармана носовой платок и прижала его к щеке брата, чтобы унять кровь.

— Все в порядке. — И Винс раздраженно оттолкнул руку Иден, сам прижав платок к ране. Но Иден не оставила его в покое и помогла подняться на ноги.

Когда она повернулась к Киннкэйду, в глазах ее были гнев и леденящий душу Холод.

— Это ваша работа?

— Совершенно верно, моя.

Киннкэйд не ощущал ни малейшего раскаяния, только досаду от того, что Иден стало известно, как он отделал ее братца. Он понимал: этого она не забудет. Напротив, она будет лелеять эту обиду против него, а единственное чего бы ему хотелось, — так это чтобы она лелеяла его собственное тело.

Глядя на нее, он ощущал только одно — желание. Сейчас все его чувства были обострены до предела. Ни разу в жизни еще ни к одной женщине он так не стремился.

Однако выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

— Вы уволены.

На этот раз Киннкэйд даже не пытался возражать.

— Нет, я против, — заявил Винс, ошеломив этим их обоих. — Он останется.

— Что? — начала было она. Винс перебил ее:

— Не знаю, почему он на меня набросился. Но я хочу, чтобы он «был там, где я смогу за ним приглядывать. Я не хочу постоянно теряться в догадках, где он и откуда вдруг вынырнет.

Винс поднял с пола свою шляпу и вышел. Иден не отрываясь смотрела ему вслед.

Но Киннкэйд не почувствовал облегчения — только усталость и боль. Он вяло поднял руку и отер кровь, струившуюся из рассеченной скулы, рукавом рубашки. Затем он заметил собственную шляпу, валявшуюся в сене недалеко от Иден. Избегая ее взгляда, Киннкэйд подошел и поднял шляпу; правда, пришлось прилично потрясти ее, выбивая клочки сена.

Киннкэйд стоял сейчас так близко от Иден, что, когда он собрался уйти, ей пришлось только протянуть руку, чтобы дотронуться до него. Она слегка сжала ладонь Киннкэйда, заставив его приостановиться.

— Из-за чего была драка? — преодолевая гордость, спросила Иден. — Он должен вам деньги, да? И сколько?

Киннкэйд смотрел на ее руку, все еще удерживавшую его. Она была загорелой и сильной, но при этом маленькой и изящной.

— Он не должен мне ничего — ни единого цента.

— Тогда чего вы от него хотите?

Теперь он посмотрел на Иден, и взгляд его задержался на нежных, полных, слегка приоткрытых губах. Страсть с еще неведомой силой охватила его. Киннкэйд внезапно осознал, что если пока она и не возненавидела его, то это скоро произойдет. И именно это толкнуло его на шаг, на который он никогда бы не отважился в других обстоятельствах.

Он резко рванулся к ней, и она, испуганная внезапностью его движения, попятилась к деревянной перегородке. Киннкэйд мгновенно положил руки на перегородку с обеих сторон от ее головы, лишив Иден возможности двинуться с места. Ее сердце учащенно забилось, но в тот момент она не могла бы сказать и самой себе — от предвкушения или от страха.

— В сущности, ваш брат мне безразличен, — меня волнуете только вы, — пробормотал он. — Бог свидетель, я не могу быть вдали от вас.

От Иден не укрылось, как изменилось выражение его лица. Глаза Киннкэйда не потемнели от желания — просто их цвет сгустился до такой синевы, что у нее захватило дух. Такой ярко-синий цвет бывает только у неба Невады в самый разгар лета. И она почувствовала, как по телу ее медленно разливается тепло.

  69