7 
Миссис Хилл не собиралась предложить нам ссуду (если честно, я сомневаюсь, что у нее вообще есть где-нибудь в заначке пять тысяч, клянусь, я никогда не видела, чтобы она два раза появлялась в одном и том же наряде, при своей учительской зарплате она покупает на удивление много разных свитеров), но зато она выразила готовность показать нам каталоги свечей, которые у нее завалялись.
Серьезно. Она предложила нам свой способ заработать деньги. Торговать свечами, Лилли посмотрела на нее и сказала: — Миссис Хилл, вы предлагаете нам вступить в нигилистическую битву между имущими и теми, кто имеет еще больше, как в «Шоколадной войне» Роберта Кормьера? Мы только недавно читали этот роман на уроках английского и отлично знаем, что бывает, если кто-то осмелится потревожить Вселенную.
Но миссис Хилл с оскорбленным видом ответила, что мы могли бы, не впадая ни в какой нигилизм, заняться продажей свечей и даже устроить конкурс на лучшего продавца.
Но когда я заглянула в каталог свечей и увидела, сколько там продается свечей разных ароматов (клубника со сливками, карамель, сахарное печенье!) и цветов, то, признаюсь, и сама втайне испытала социальный нигилизм.
Потому что, если честно, то уж лучше пусть старшеклассники сделают со мной то же, что Оби Ван Кеноби сделал с Анакином Скайуокером из серии «Месть сикхов» (то есть отрежут мне ноги лазерным мечом и оставят меня поджариваться на берегу озера из раскаленной лавы), чем я буду стучаться в дверь моей соседки Ронни и предлагать ей купить за девять долларов девяносто пять центов свечку « клубника со сливками », отлитую в форме настоящей клубники.
А уж можете мне поверить, старшеклассники вполне способны сделать со мной то же, что Оби Ван Кеноби сделал с Анакином. Особенно Амбер Чизман, которая в этом году выступает с торжественной речью и у которой, хотя она и ниже меня ростом, коричневый пояс по хапкидо, так что она запросто может расквасить мне нос ногой. Конечно, если встанет на стул или если кто-нибудь поднимет ее на руки, чтобы она до меня дотянулась.
В том месте во время заседания студенческого совета мне пришлось неловко пробормотать:
— Предлагаю отложить вопрос.
К счастью, все присутствующие поддержали это предложение единогласно.
— Наш куратор предложила нам ходить по домам и продавать свечи, — сказала я бабушке.
Я надеялась, что сама мысль о том, что ее внучка торгует восковыми копиями фруктов покажется бабушке такой мерзкой, что она тут же откроет чековую книжку и, не сходя с места, выпишет чек на пять тысяч.
— Свечи?
Бабушка и правда казалась несколько встревоженной. Но, как выяснилось, совсем по другим причинам.
—- Мне кажется, свечи будет легче впаривать ничего не подозревающим коллегам родителя типичного ученика вашей школы в его офисе, — сказала она. Конечно, она была права, только ключевое слово здесь — «типичного». Потому что я, например, не представляю, чтобы мой отец (который сейчас в Дженовии, поскольку там проходит сессия парламента) обходил зал и говорил: «Ну-ка, все дружно, покупаем свечки, деньги пойдут на нужды школы, где учится моя дочь. Кто купит больше всех свечей, автоматически получит рыцарское звание».
— Я буду иметь это в виду, — сказала я. — Спасибо.
Потом она снова завела разговор про этого Джона Пола Рейнольдса-Эбернети Третьего и про то, что в следующую среду она собирается устроить грандиозный благотворительный вечер по сбору средств в поддержку фермеров Дженовии, выращивающих оливы (кстати, они сейчас бастуют з знак протеста против новых правил Евросоюза, которые дают супермаркетам слишком много возможностей влиять на цены). Она хочет произвести впечатление на создателей архипелага Мир и на других участников торгов своей невероятной щедростью (интересно, за кого она себя принимает? За Святую Амелию Дженовийскую?).
Бабушка считает, что после этого мероприятия все будут просто умолять ее поселиться на искусственном острове Дженовия, а бедняга Джон Пол Рейнольдс-Эбернети Третий останется с носом.
Для бабушки все это, конечно, прекрасно. Я имею в виду, что у нее скоро будет свой собственный остров, на который она всегда может сбежать. Но мне-то куда скрыться от гнева Амбер Чизман, когда она узнает, что ей придется произносить торжественную речь не с трибуны Элис-Талли-холла, а стоя за стойкой салат-бара в «Стейкхаусе» на Западной 23-й улице?
7 
