161 
Пока это происходило, Пейдж думала, как красиво тело Ноа, как он хорошо сложен, и поймала себя на мысли, что хочет его опять. Но когда, по ее разумению, он должен был залезть под одеяло и притянуть ее к себе, он вдруг лег поверх простыней, потянулся к телефону и набрал ее собственный номер. Взглянув на нее лукаво, он произнес в трубку:
– Привет, Нонни. Говорит Ноа. Пейдж у меня. – Затем он прислушался к тому, что говорилось на другом конце трубки. – У нее все хорошо. Я просто решил ее слегка обогреть. – Он снова послушал, затем спросил: – Вы не будете возражать, если она останется у меня на ночь? – Он снова выслушал, что ему сказали. – Неплохо. В таком случае, мы увидимся.
Пейдж не двигалась.
Посмотрев на нее в упор, Ноа повесил трубку и сказал:
– Мне кажется, нам пора перестать дурачить друг друга. Между нами происходит нечто важное, и я не уверен, что это просто сексуальная тяга друг к другу. – Он покривил рот в усмешке. – Но сейчас я собираюсь заняться исключительно вопросом секса.
Он потянулся к ней и скользнул под одеяло, и если у Пейдж оставались к Ноа кое-какие вопросы, а также возражения по поводу того, что он наговорил Нонни, то, как только он коснулся ее, она обо всем забыла. Впервые у них получилось: они наслаждались друг другом одновременно. Это был совершенно новый опыт для Пейдж, поскольку прежде ничего подобного с ней не происходило. Ощущение получилось восхитительное, и отрицать радость, охватившую ее, значило отрицать в данный момент факт своего существования.
На этот раз процесс взаимопроникновения в сокровенные сферы мужчины и женщины происходил медленнее. Они нежно касались друг друга, поглаживая друг друга по волосам, не спеша целовались и ласкали друг друга языками.
Это можно было назвать изучением мужчины и женщины на интимном уровне, где поцелуй или прикосновение значили больше кучи написанных по этому вопросу книг и трактатов. Наконец исследование на время завершилось, и они тихо лежали на постели, не будучи в состоянии двинуть ни рукой, ни ногой. Пейдж овладела сладостная дрема. Она чувствовала себя в тепле и полной безопасности, и на душе у нее царствовал покой.
Ноа перекатился на бок, поцеловал ее в лоб и сказал нарочито мужественным голосом, в котором слышались иронические нотки:
– Когда я подал прошение о назначении меня на должность в Маунт-Корте, Опекунский совет задал мне вопрос, насколько я морально устойчив. Они, видишь ли, были несколько озабочены тем, что я в разводе, учитывая отдаленность и некоторую изолированность школы. Они понимали, что местные молодые дамы начнут охотиться за свежим кавалером. Интересно знать, что бы сказали эти самые опекуны, увидев нас сейчас.
Пейдж широко улыбнулась и дотронулась пальчиком до его груди.
– Я не отношусь к местным охотницам за кавалерами. Я – доктор и оказалась у тебя дома впервые.
– Зачем же все-таки ты пришла?
Она вопросительно посмотрела на Ноа.
– А разве Нонни ничего тебе не сказала?
– А что она, собственно, должна была мне сказать? Она провела пальцем по волосам на его груди. Они были темнее волос на голове и отливали тусклым золотом осенних кленовых листьев.
– Сегодня – мой день рождения. Мне казалось, что я заслуживаю соответствующего обращения.
– Твой день рождения? Без шуток?
– Без шуток.
– Надеюсь, Нонни испекла праздничный пирог?
– Нет. Раньше это всегда делала Мара. В прошлом году она испекла просто огромный торт и принесла его в кабинет. Всякий, кто заходил туда, получал по куску. – Пейдж замолчала и слегка взгрустнула, вспомнив о Маре. На этот раз ее день рождения прошел без ее участия.
Ноа обнял Пейдж, но даже его объятия не смогли отвратить ее от грустных мыслей. Через некоторое время она сказала:
– Мара была большая мастерица по части устройства других людей, а вот себя так и не смогла осчастливить. Этим она напоминает мне клоуна, который после выступления плачет у себя в уборной. Печально. Мне бы не хотелось ей уподобиться. Поэтому, как только я поняла, что начинаю испытывать жалость к себе – снегопад разрушил все мои планы, я поругалась с Нонни, а родители забыли позвонить мне и поздравить, – я решила пойти и немного побегать. И вот, как видишь, где закончился мой забег.
Она провела рукой по его волосам. Это был жест ласки и признательности. Спустя несколько минут она крепко спала.
Ноа задремал, но ненадолго. Ему не хотелось проспать все те радости, которые ему могла доставить Пейдж Пфейффер. С минуту он просто изучающе смотрел на нее, словно стараясь запомнить как можно лучше каждый изгиб ее тела, нежную полноту груди и разворот стройных бедер. Время от времени он прикасался к ее телу губами, поскольку видеть ее и не воспользоваться этим казалось для него кощунственным.
161 
