очень нудно 
140 
Тогда он попытался выразить свои идеи в литературе. Вспомните хотя бы: его герой, путешествующий на машине времени, человечество будущего видит состоящим из двух половинок – «чистых» и «нечистых». Первые живут в свое удовольствие, а вторые должны «пахать» на них, не видя толком даже дневного света.
А вспомните «тепловые лучи», которыми сокрушают все и вся кровожадные марсиане из «Войны миров», высадившие десант на нашей планете. Они ведь, пожалуй, еще похуже нынешнего лазерного оружия будут…
Еще в одном малоизвестном романе – «Освобожденный мир» (1914) – Уэллс рассуждает о возможности расщепления атома и создании атомной бомбы. И от того, что это предвидение осуществилось, человечеству стало отнюдь не легче…
Полет на Луну тоже состоялся, хотя и не так, как это описано в романе «Первые люди на Луне». Кейворита, к сожалению, мы не изобрели до сих пор. Ни машины времени, ни пищи богов нам тоже пока создать не удалось…
Тем не менее и ныне интересно полистать еще одну малоизвестную у нас книгу Герберта Уэллса под названием «Предвидения». Она имеет подзаголовок «О воздействии прогресса механики и науки на человеческую жизнь и мысль» и целиком посвящена предсказаниям открытий и изобретений науки и техники в XX веке.
В свое время количество проданных экземпляров этой книги превысило тиражи всех ранних научно-фантастических романов Уэллса. В Англии книжка впервые вышла в 1901 году, а затем была переведена на многие языки. В России ее тоже издавали, причем даже два раза: в Москве – в 1902 году, а в Петербурге – в 1903 году.
Недавно разыскал и проанализировал эту редкую книгу московский историк Ю.М. Фролов. И вот что он, в частности, пишет.
Начинает свои предсказания Герберт Уэллс с развития транспорта. По его мнению, железные дороги с их паровозами скоро должны уступить свое ведущее положение автотранспорту. «Бесчисленные опыты с автомобилями, производимые в настоящее время, так возбуждают воображение и так много людей трудятся над их усовершенствованием, что не верится, чтобы неудобства этих экипажей – их толчки, неуклюжесть, оставляемый за собой неприятный запах – не могли быть вскоре устранены», – пишет Уэллс.
К этому он добавляет, что вскоре появятся также широкие автомобильные дороги, для которых разработают особые покрытия. А поездка на автомобиле станет удобнее железнодорожной, так как путешественник сможет останавливаться там, где ему вздумается, ехать медленнее или быстрее, сворачивать с трассы на проселок.
Предугадал фантаст и вскоре последовавшую специализацию автомобилей. Одни из них будут перевозить грузы, другие – пассажиров. Железные дороги будут использоваться лишь для перевозки тяжелых грузов и массовой перевозки людей (так и произошло). А чтобы увеличить вместимость вагонов, Герберт Уэллс предлагал значительно расширить колею, чего, к сожалению, не удосужились сделать до сих пор.
Герберт Уэллс пришел к выводу, что широкое применение автотранспорта позволит увеличить размеры городов. По его мнению, радиус города, удобного для жизни, равен тому расстоянию, которое можно преодолеть за 1–2 часа. Если жители только ходят пешком, диаметр города не должен превышать 10–12 км, если ездят на гужевых повозках – вдвое больше, а если пользуются автомобилем, развивающим скорость – 45 км/ч, то он может составить 90 км. Причем Уэллс не сомневался, что 45 км/ч – не предел для автотранспорта будущего. Так что к концу XX века население Лондона, Петербурга и Берлина может превысить 20 миллионов жителей, а Нью-Йорка и Чикаго – 40 млн, прогнозирует он.
И тут, как нам ныне хорошо известно, писатель ошибся. В Лондоне немногим более 8 млн жителей, в Москве – порядка 10 млн, в Петербурге – 4,5 миллиона, в Берлине – 3,5, в Нью-Йорке с пригородами – около 20 миллионов… Ошибка вышла потому, что Уэллс не предвидел городских пробок.
Он полагал, что в центральной части города пешеходы будут передвигаться по движущимся тротуарам-конвейерам. Во времена Уэллса они уже были показаны на всемирных выставках в Чикаго (1893) и Париже (1900). Но дальше дело так и не пошло…
Весьма сильно Уэллс ошибся и с развитием авиации. «Воздухоплавание вряд ли внесет существенные перемены в систему транспорта, – писал он. – Человек – не альбатрос, а земное двуногое, весьма склонное утомляться и заболевать головокружением от чрезмерно быстрого движения, и сколько бы он ни воспарял в мечтах, а жить все-таки ему придется на земле». А потому он осторожно предполагал, что к 2000 году непременно, и даже, возможно, к 1950 году «будет изобретен такой аэроплан, который поднимется в воздух и благополучно вернется на свое место».
140 
