1

Господи, как же не хочется идти на работу — в эту стеклянную махину, набитую людьми, словно муравейник — муравьями! Когда поднимаешься на лифте, кажется, что весь огромный город Чикаго заглядывает тебе под юбку.

Ой, была охота ему туда заглядывать! Чего там интересного-то?

Если же совсем по порядку, то тяжело на душе становится гораздо раньше. Когда своими руками закрываешь дверь крошечного домика под красной черепичной крышей, поворачиваешься и близоруко щуришься с крыльца на улицу. И в этот момент обычно подвертывается нога или чулок зацепляется за неведомо откуда взявшуюся занозу в пластиковой двери…

Затем ненавистный, ненавистный, ненавистный автобус. Запах чеснока и одеколона, запах немытого тела — хоть одно немытое тело в утреннем автобусе есть всегда!

Потом выходишь из автобуса — и падаешь в преисподнюю подземки. Там все зыбко и смутно, лица у людей землистые, подсвеченные неоном, озабоченные и злые. И хотя вентиляция дует так, что остатки шпилек и заколок немедленно вываливаются из прически, становится душно, невыносимо, отвратительно душно, ломит виски, а потом и переносицу, ну а если на пересечении Восемнадцатой и Парк-авеню поезд задержится, пропуская встречный… Тогда наваливается еще и страх. Панический, липкий, с щупальцами, ползающими по спине. После всего этого кошмара ты выбираешься на свет Божий, мокрая от пота, растрепанная и запыхавшаяся, вливаешься в поток на удивление свежих и бодрых служащих и входишь в огромное стеклянное здание, где тебе и начинает казаться, что весь огромный город Чикаго заглядывает тебе под юбку.

Однако самое трудное испытание впереди. Лифт выплюнет тебя на восемнадцатом этаже, где какой-то негодяй, постелил синтетический ковер с ворсом длиной сантиметров в шесть. Жалкая пародия на каблуки, которую ты приобрела лет десять назад из-за «удобной колодки», немедленно начнет путаться в синтетической шерсти, отчего твоя походка, становится похожей на субботние виражи Эдны Дайк, твоей соседки-алкоголички. На подламывающихся ногах ты входишь в офис — стеклянный аквариум с белокурыми пираньями. И вот тут-то и начинается самое отвратительное.

Потому, что эта белобрысая выдра наверняка опять сидит на твоем столе! И ты опять ничего ей не скажешь! Наверняка.

Сэнди Хоук, хорошенькая блондинка с голубыми глазами и идеальной фигуркой, которую лишь в самых стратегически важных местах прикрывал, но как бы и не прикрывал так называемый офисный костюм — пиджак на голое тело, застегнутый на две пуговицы, и юбка на два сантиметра длиннее трусиков — устроилась поудобнее на столе, закинула одну нескончаемую ногу на другую и подмигнула щедро накрашенным глазом хихикающим девочкам из машинописного.

— Держу пари, сейчас Тумба откроет дверь и споткнется на пороге.

— Хи-хи-хи!

— Сэнди, да брось ты. Она уже старуха, чего ты к ней привязалась.

Хорошенький носик Сэнди воинственно вздернулся.

— Она позорит весь женский род. Существо женского пола просто не может ТАК выглядеть в наши дни. Бет с пятнадцатого сказала, что она носит панталоны — представляете?

— Кто — Бет?!

— Да не Бет, а Тумба! Бет видела в дамской комнате.

— Она что, за Тумбой подглядывала?

— Не зли меня, Марго! Кто в здравом уме будет подглядывать за Тумбой! Просто Бет там пудрила нос, а эта вышла из кабинки и пошла к двери, а юбка у нее задралась. Жаль, кто-то ей сказал, а то была бы потеха.

— Тихо! Идет!

Рывками открылась стеклянная дверь офиса, и через порог, едва не падая, влетела та, кого так плотоядно ожидала Сэнди Хоук.

Тумба.

Белинда Карр.

Бросив по сторонам отчаянный и смущенный взгляд, поправив нелепые очки, она подошла к своему столу, на котором и восседала Сэнди, и теперь неловко топталась рядом, прижимая к груди потрепанную кожаную сумку. Сэнди же повернулась к ней спиной и оживленно рассказывала что-то подружкам, словно не замечая появления хозяйки стола. Выдержав достаточно долгую паузу, Сэнди обернулась и расплылась в сладчайшей улыбке.

— О, мисс Карр, простите меня, тысячу раз простите. Вы так тихо и незаметно вошли, а я — вечно эта моя дурацкая привычка сидеть на столе.

— Н-ничего…

— Надеюсь, вы не устали стоять? В вашем возрасте нельзя перетруждать вены. Варикоз, знаете ли.

— У меня нет варикоза, Сэнди.

  1