45 
Сейчас все тоже было в полном порядке. Вероника совершила свой триумфальный въезд в поместье к вечеру следующего дня — спортивная машина ярко-зеленого цвета, куча чемоданов, мини-платье от известного модельера и неземная красота. Платиновая блондинка. Ведро перекиси, не иначе. Люси задумчиво уставилась на тугую задницу старшей сестрицы, и Вероника недовольно осведомилась, не косоглазие ли у Люси открылось?
— Что-то не так?
— Нет, к сожалению. Все как всегда на высоте. Это я задумалась. Ты надолго?
— Пока не надоем!
— Что ж, и чаю не попьешь?.. Ладно, я все равно рада тебя видеть, как это ни странно. Заходи, устраивайся, переодевайся.
— Я забыла, у тебя есть ванная?
— Бочка с чистейшей, экологически чистой дождевой водой во дворе.
Во взоре Вероники на секунду плеснул ужас, и Люси рассмеялась.
— Шучу! Ванная на первом этаже.
— Очень смешно! Я чуть не умерла. У тебя чувство юмора, как у солдата. Приму ванну и завалюсь спать. Я вообще никакая после ночи.
— Помочь тебе разобрать вещи?
— Ты прелесть, сестричка! Осторожнее с чемоданами.
Вероника двинулась вверх по лестнице, устало волоча за собой по перилам крошечную парчовую сумочку. Люси печально уставилась на громоздкие чемоданы. Вот надо же так — у Вероники мозгов меньше, чем у ушибленной курицы, но она всегда умудряется обставить Люси. Всегда и во всем.
Наскоро приготовив для дорогой гостьи низкокалорийный салат, Люси удрала в усадьбу за Билли. Вероника вполне способна запрячь ее до самого вечера…
После обеда Билли тихонько испарился, а Вероника закурила и откинулась на спинку стула.
— Симпатичный вырос парнишка. Кого-то он мне напоминает… Может, тебя?
И расхохоталась, радуясь собственной шутке. Люси терпеливо ждала окончания приступа веселья. Вероника отсмеялась и посерьезнела.
— Я смотрю, ты поумнела, Люси. Заарканила себе такого селезня.
— Вероника, селезней не арканят. Их стреляют, как правило — влет. Ты вообще о ком?
— О молодом Ривердейле, о ком же еще? Глуп он, правда, именно как селезень, но зато богат, как водяной.
— У тебя устаревшие сведения. Мы с Джереми просто друзья.
— Да пожалуйста! Кстати, а Морт сегодня дома, не знаешь?
— Тебе зачем?
— Так. Интересно посмотреть на старого поклонника. Пожалуй, прогуляюсь до большого дома.
— Может, все же подождешь приглашения?
— Вот еще! Морт не будет против. Мы же в каком-то смысле одна семья!
О да! Ты даже не представляешь, насколько ты права, Вероника!
Старшая сестрица накрасила глаза и губы, накинула на голые плечи новенький кардиган — с точки зрения Люси, он напоминал неловко слепленный комок очесов льняной пакли — и отправилась брать штурмом старый дом. Люси села работать, но это получалось плохо. Перед глазами стояла одна картина: Вероника и Морт. Морт и Вероника. Он вскакивает ей навстречу, краснеет, бледнеет, неловко улыбается, идет к ней, протягивает руки…
Люси яростно намалевала на чистом листе испуганного селезня с лицом Морта и выглядывающую из кустов Веронику в образе лисы. Вышло похоже — но облегчения не принесло.
Зеленоглазый демон по имени Ревность терзал сердце Люси Февершем…
Вернулась Вероника ближе к ночи, сияя, как начищенный соверен.
— Я так и знала, что ты все врешь! Он стал настоящим мачо! Эти твои шуточки — толстый, лысый… Я рассказала Морту, он смеялся.
— Вот спасибо! Ты в курсе, что я арендую унего этот дом?
— Он не обиделся, не волнуйся.
— Ну конечно!
— Если что, я за тебя его попрошу. МНЕ он не откажет. Нив чем.
Люси с бессильной яростью смотрела на порхающую по комнате сестричку, а Вероника заливалась соловьем.
— …Он был чертовки мил, даже странно — после стольких лет все помнить. Сегодня мы устроим ночь воспоминаний. Он пригласил меня на ужин. Да, ты тоже можешь пойти, так он сказал.
— Нет, спасибо. Мне голову лень мыть.
— Я скажу, что у тебя болит голова.
Люси прислушалась к себе. Вероника накликала, не иначе. В висках колотится тупая боль, которой еще предстоит разлиться по всей ее бедной головушке…
Казалось, куда уж хуже — но при виде Вероники в вечернем платье Люси стало совсем плохо. Павлиньи перья и шелк, слегка прикрывающие совершенное тело в стратегически значимых местах… После ухода Вероники Люси пригорюнилась и всплакнула.
45 
