58 
— Ну так как? — обратился к нему надзиратель, сообщивший о приезде Сабрины. — Ты выйдешь к ней? Она ждет тебя во дворе.
Дерек не был уверен, что ему удастся подняться с койки даже при большом желании. Чудовищным усилием воли он заставил себя выполнить дневное задание, но именно работа в прачечной окончательно его доконала. У него даже не было сил сходить в столовую, и он со вчерашнего дня ничего не ел. Сама мысль о том, что ему придется двигаться, не вызывала у него ничего, кроме ужаса.
— Ну так что, Макгилл, ты идешь?
Очень осторожно — так, будто он был сделан из хрусталя, Дерек спустил ноги на пол и присел на койке. Потом, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, он поднялся со своего жесткого ложа. С минуту постояв, чтобы обрести равновесие, он расправил плечи и последовал за надзирателем.
Как и утром, его заставляла двигаться только сила воли, еще: необоримое желание кое-что сказать Сабрине. Чем раньше он это сделает, тем будет лучше для них обоих, Пришла наконец пора заявить этой женщине, что он не игрушка для скучающих дам из общества и не объект для интеллектуальных и психологических изысканий. А кроме того, он не из тех людей, кому можно врать. Если ей по кой-то причине не хочется говорить ему правду, — всей правды — значит, им лучше больше не видеться.
В сущности, думал он, сказать ей, чтобы она уезжала — не такая уж плохая идея. Когда Дэвид предлагал ему избегать ненужных осложнений, он имел в виду именно ее — и был сто раз прав. Если разобраться, что хорошего дают ему, Дереку, ее редкие визиты? Бессмысленно будоражат чувства и кровь — и ничего больше. С этим надо кончать. Дерек прошел мимо камер, затем нырнул в лязгнувшую металлом дверь и зашагал по гулкому, бесконечному, как тунель, коридору. Злость была ему на руку: она позволяла ему держать спину прямо и придавала твердости его походке. Правда, когда он добрался до тюремного дворика и увидел стоявшую у дерева спиной к нему Сабрину, что-то его душе надломилось.
Неизвестно куда пропала злость, а сердце забилось с такой силой, что стало больно в груди. У него появилось странное ощущение — именно странное, поскольку такого ему не доводилось испытывать с детских лет: казалось, еще немного, и у него из глаз потекут слезы.
Потом она повернулась к нему, и Дерек понял, что заплакать ему не дано. Не хватало только еще перед ней унижаться. Глубоко вздохнув, он с гордо поднятой головой двинулся ей навстречу. По мере того как он приближался, глаза Сабрины от ужаса и изумления расширялись все больше и больше; когда же он оказался перед ней на расстоянии вытянутой руки, ее щеки — и без того бледные — стали белы как мел.
— Бог мой! — воскликнула она. — Что с тобой случилось?
Больше всего на свете ему хотелось заключить Сабрину в объятия и выплакаться у нее на плече. Но ни того, ни другого он позволить себе не мог.
— Я наткнулся на стену, — произнес Дерек, стараясь скрыть страдальческие интонации, проступавшие после избиения.
— Нет, стена тут ни при чем. — Она внимательно оглядела его лицо, еще раз с испуганным видом сказала: «Бог мой!», протянула было руку, чтобы коснуться его разбитой брови, но так до нее и не дотронулась.
— Сегодня я тебя не ждал, — едва разлепляя губы, сказал Дерек.
Сабрина была настолько поражена и опечалена его видом, что ей потребовалось не меньше минуты, чтобы вспомнить, зачем она, собственно, приехала.
— Мне было необходимо тебя увидеть.
— Теперь она рассматривала багровый кровоподтек у него под глазом.
— Ты был у врача?
— Нет.
— Ты и ходишь как-то странно.
— Принимая во внимание недавнее столкновение со стеной, мне казалось, что хожу я все-таки ничего себе, — сказал он с иронией в голосе, которая, впрочем, не была ни понята, ни услышана. Решив приберечь ее до лучших времен, он с прежней страдальческой интонацией произнес: — Мне срочно нужно присесть.
Подойдя к ближайшей свободной скамье, он осторожно опустился на сиденье, медленно и осторожно вытянул перед собой ноги, после чего, откинувшись на спинку скамейки, сложил на животе руки, закрыл глаза и замер.
Сабрина опустилась с ним рядом.
— Мне кажется, у тебя ушиб ребер. А может, они сломаны?
— Я задаю себе тот же самый вопрос.
— Но к врачу при этом не идешь? Послушайте, Дерек, не шутки! У тебя даже голос совсем больной! Что, если тебе сломали ребро и его осколок проткнул легкое?
58 
