12 
— Юлька, не надо мне вверх! Мне и здесь хорошо.
— Опять не верю. Было бы хорошо, ты бы сразу от телевидения отказалась, даже пробовать бы не стала. Но ты ведь согласилась, значит, тебя что-то не устраивало и хотелось большего. И совершенно правильно поступила. Свое радио ты давно переросла.
— Наверное, ты в чем-то права, — неуверенно произнесла она.
— Абсолютно права, — заверила я и только тут спохватилась: я ведь приехала к Милке поплакаться по поводу своей загубленной молодости и личной жизни, а вместо этого ем ее пирог и разбираю ее проблемы. Как же так?
В ответ на мой невысказанный вопрос Мила улыбнулась, и на ее пухлых щеках появились две ямочки:
— Да это я просто тебя отвлекаю. Ведь легче стало?
— Легче, — признала я. Но это от пирога. Знаешь, я тебе для него название придумала: «Утешение для разбитых сердец».
— Замечательно! — воскликнула Мила. — Так мы его в передаче и назовем.
— Ты-то назовешь, а мне что теперь делать?
— Что делать? — посмотрела на меня Мила. — Жить дальше и радоваться тому, что у тебя есть.
— Ничего у меня теперь нету! — Я опять ощутила себя покинутой и несчастной. — Он же подло меня обманул! Я на него угрохала пять лет своей жизни. Между прочим, уже и не очень молодой.
— Ты ради Романа чем-то пожертвовала?
— Да вроде нет, — вынуждена была признать я.
— Вот именно. По-моему, эти пять лет тебя все устраивало. Ты даже замуж за него не особо торопилась.
— Не торопилась, но собиралась, когда остальное устроится, — уточнила я.
— Так оно, в общем, и устроилось. Но именно тут ты и отказалась связать с ним жизнь. Значит, Роман для тебя — не самое главное в жизни.
Я обиделась.
— К тебе пришли за сочувствием, а ты мораль читаешь.
— Вовсе нет, — улыбнулась Мила. — Просто стараюсь снять гнет с твоей души.
— Да ты же, наоборот, не снимаешь, а взваливаешь. Мол, сама во всем виновата.
— Опять ничего не поняла, — Мила вздохнула. — Ты ни в чем не виновата. Просто жизнь с Романом тебя устраивала только при определенных условиях.
— Не делай из меня меркантильного монстра! Я ведь его любила.
— Может, и правда любила, — без особой убежденности отозвалась она. — Но не настолько, чтобы уехать с ним.
— А почему все должны быть женами декабристов? Если любишь, то обязательно в Сибирь. А если не согласна — значит, не любишь. А может, это он недостаточно меня любил, чтобы здесь всего добиться?
— Во-первых, вероятно, тут он не мог добиться того, что ему предложили там, — ответила подруга. — А во-вторых, и это, наверное, главное, — скорее всего, ваши отношения просто себя исчерпали. Не одно, так другое привело бы к тому же результату. Просто его назначение стало для вас катализатором.
— И он, воспользовавшись предлогом, отнял у меня все! Слушай, Милка, а как ты думаешь, он один туда уехал?
У нее глаза вылезли на лоб:
— Другая женщина?
— Ну, если следовать твоей логике, и наши отношения уже изживали себя, а как говорится, со стороны виднее, то вдруг он раньше меня это почувствовал и подстраховался? Если так, я ему никогда не прощу!
— Какая теперь-то разница, раз ты ему всего остального простить не можешь, — удивилась Мила.
— Очень даже большая! — горячо возразила я. — Отъезд я, может, ему когда-нибудь и прощу, особенно, если у меня все наладится. А вот другую бабу… — у меня перехватило дыхание. — Да никогда!
— Знаешь, мне кажется, Роману от твоих прощений уже ни жарко ни холодно.
— Это мы еще поглядим! — совсем разошлась я. — Еще как жарко будет! Уж я постараюсь! — У меня вдруг возникла идея, и я заговорщицки продолжила: — Слушай, Милка, а ты не могла бы сподвигнуть своего Костю под каким-нибудь предлогом позвонить в Краснодар и выяснить, один он там или нет?
— И не подумаю! — замахала руками Милка. — Костю моего не знаешь? Никогда не согласится. Не говоря уж о том, что в подобных деликатных делах он ведет себя как слон в посудной лавке. И вообще, что ты суетишься. Если Роман там не один, Славикова Ирка тебе первой сообщит. Она такая «добрая»… Нипочем не упустит случая позлорадствовать.
— Именно потому я и хочу быть во всеоружии. Осведомлен — значит вооружен. А потом, если он уехал один, все станут думать, что это временно и мы еще воссоединимся, когда я свои дела доделаю. А если он с бабой отбыл, совсем другое дело. Считай, меня бросил.
12 
