40 
Видимо, в тоне моего голоса прозвучала какая-то едва ощутимая неуверенность, которую мог уловить только хорошо знавший меня человек. Такой, как Броди, потому что он внезапно вскочил на ноги, подошел ко мне и заключил в объятия. Я не сказала ему, что Кармен не одобрила бы подобного порыва. Какая разница, одобрила бы или нет.
— Меня постоянно что-то гложет, — прошептала я ему в плечо. — Я вдруг начинаю представлять, что мы проиграем дело, Дэнис получает все, что хотел, а мне позволяют встречаться с детьми только на уик-эндах или случится что-нибудь еще, такое же ужасное.
— Ничего подобного не произойдет, — ответил Броди. — Судья же не полный дурак.
— Он ненавидит женщин, которые смогли успешно построить свою карьеру.
— Это его проблема.
— И моя тоже — он разбирает мое дело.
— Тогда мы подадим на апелляцию. — Броди отстранился от меня и посмотрел мне в глаза. — Обвинения Дэниса фальшивые, каждое из них. Если он хочет развода, дай его. Но он сумасшедший. И он не сможет выиграть дело, Клер. Как бы ни старался.
В субботу утром я встретилась с Кармен. Главным образом нас заботил не развод, а непосредственное дело о восстановлении моих материнских прав. Сегодня она задавала мне множество вопросов о моей повседневной жизни, уточняла, во сколько я встаю по утрам, кто готовит детям завтрак, во сколько я ухожу на работу, кто стирает, покупает одежду, вызывает доктора. Факт за фактом она собирала подтверждения того обстоятельства, что я обязательная и внимательная мать.
Но в этом заключалась только малая часть всего дела.
— Судья захочет узнать о вашем психологическом состоянии, — сказала Кармен. — Он захочет знать, как вы переносите болезнь матери, как часто собираетесь летать в Кливленд, чтобы проведать ее, расстроены ли вы настолько, что это негативно отражается на детях.
— Ну конечно, я расстроена. Моя мать смертельно больна. Я не считаю себя лучшей на свете дочерью. Я всегда жила вдали от Конни. Все заботы по уходу за ней легли на мою сестру, но они с мамой не очень хорошо ладят. Время уходит. Я должна быть с ней рядом хотя бы сейчас. И недовольство Дэниса по этому поводу характеризует его не с лучшей стороны, вам так не кажется?
— Не имеет никакого значения, что кажется мне. Важно только то, что подумает судья.
— Но если он не последний ублюдок, он поймет, — произнесла я. И не важно, что он некрасиво поступил со мной или что его жена некрасиво поступила с ним. Есть же у него мать. Неужели любовь к ней ему неведома? И потом, не летаю же я туда каждые два дня. Я останавливаюсь в Кливленде до или после какой-нибудь деловой поездки. А что касается детей, они замечательно пообщались с бабушкой. Они понимают, как много они для нее значат. И, знаете, это настоящий жизненный урок для Кикит и Джонни. Нельзя убежать от болезни. Когда люди слабы и несчастны, они больше всего нуждаются в поддержке. Дэнис единственный, кто в этой ситуации подавал детям дурной пример.
Кармен предостерегающе подняла руку.
— Сейчас речь идет не о Дэнисе, а о вас.
Я выпрямилась.
— Состояние моей матери разрывает мне сердце, но я не одержима в своем горе. Когда я занимаюсь детьми, то целиком посвящаю себя им. То же самое и с работой. Я прекрасно выполняю свои обязанности. Возможно, я что-то пропустила дома, проведя время в Кливленде, возможно, моя жизнь слишком насыщенная и беспокойная, но я постоянно в курсе всех дел.
— Когда вы снова отправителсь к матери?
— Это зависит от ее самочувствия и моего рабочего графика.
— Тут нужен подробный ответ, — настаивала Кармен. — Дэнис утверждает, что из вас двоих он более надежен для детей. Мы же утверждаем обратное. Судья захочет узнать, какие поездки вы запланировали, как долго собираетесь отсутствовать и кто будет следить за детьми в ваше отсутствие.
— Дэнис. Как всегда. С этим никогда не возникало никаких проблем.
— Судья захочет услышать от вас, что на какое-то время вы останетесь дома.
Я тоже этого хотела. Но обещать не могла:
— Моя мать умирает.
— Да, — произнесла Кармен.
— Вы когда-нибудь переживали подобное?
— Нет. Моя мать бросила нас.
Это заставило меня замолчать, но ненадолго.
— А вы видели ее с тех пор?
— Ни разу.
— Вы успели сказать ей «прощай»?
— Мы не знали, что мать уходит от нас, пока однажды она не заявилась к обеду.
— Так же произошло и с моим отцом. Он был молод и здоров, а через мгновение умер от сердечного приступа. И мы не успели даже попрощаться с ним. А вот своей матери я могу сказать «прощай». И может ли что-нибудь помешать мне сделать это?
40 
