30 
На следующей стоянке в гавани Малинди Васко да Гаму дружески встретил местный шейх (враждовавший с Момбасой) и дал им опытного лоцмана-араба Ахмеда Ибн Маджида, знатока мореходного дела. Он велел взять курс на северо-восток, в открытый океан. С попутным муссоном и морским течением они быстро достигли берега Индии и 20 мая 1498 года встали на рейде у крупного города Каликут (не путать с Калькуттой, расположенной на противоположной стороне полуострова Индостан). Правда, торговые дела у них шли не очень хорошо. Почти всю внешнюю торговлю в Каликуте контролировали арабы. (Они встретили пришельцев словами: «Какой дьявол принес вас сюда?»)
И все-таки европейцам удалось приобрести пряности, драгоценные камни, шелковые ткани. Не имея возможности выплатить таможенные сборы, Васко да Гама захватил знатных заложников (тоже — обычный пиратский прием) и часть из них обменял на захваченных в порту португальских матросов и свой груз, задержанный на таможне.
Обратный путь до Лиссабона был пройден без особых происшествий. Летом 1499 года экспедиция завершилась. Вернулось всего два судна и меньше половины моряков. Доставленные товары вполне окупили расходы на предприятие и даже принесли некоторый доход.
В королевском дворце ликовали: наконец-то открыт восточный морской путь в Индию, сулящий расцвет торговли и обогащение страны, ее правителей. Васко да Гама принимал почести и поздравления.
А в скромных домах погибших в плавании моряков царила скорбь. Никто не прославлял безымянных молодых людей, не вернувшихся на родину. «Но они представляли собой становой хребет экспедиции… — верно отметил американский историк Г. Харт. — Они — наравне с Васко да Гамой — тоже герои открытия морского пути в Индию».
ЗАПАДНЫЙ ПУТЬ НА ВОСТОК
(испанцы в Новом Свете)
В конце средневековья мечта о сказочной Индии завораживала и вдохновляла европейцев. Вряд ли все объяснялось только алчностью купцов и государственных деятелей. Индия превратилась в манящий символ. А где-то недалеко от нее находился не менее загадочный Китай. Европейцы, верившие в чудеса и колдовство, не всегда отличали выдумку от реальности. Этим объясняется острый интерес к путешествиям в дальние страны. Замкнутый косный мир феодализма трещал по всем швам. Расширялась торговля, появлялись первые мануфактуры, возникали крупные империи, требовалось обновление экономической жизни, приток новых товаров.
Значительные изменения назревали и в духовной жизни. Кризис папства привел к религиозным войнам и расколу церкви, способствовал расширению свободы мысли. Университеты и книгопечатание распространяли знания в невиданных прежде масштабах. Епископ Николай Кузанский писал трактаты о множестве обитаемых миров, отвергал идею земного центра мироздания и доказывал, что мир бесконечен в пространстве и времени, центр его везде, окружность — нигде. Просвещенные европейцы были вполне готовы к великим географическим открытиям. Это позволяли знания и техника, об этом мечтали искатели приключений и авантюристы, этому способствовало состояние экономики и торговли. Играли роль даже такие мимолетные обстоятельства, как мода и вкусы: пользовались необычайной популярностью и отличались отменной дороговизной китайские шелка, индийские пряности и драгоценности. В позднем средневековье европейцы, словно утомившись от здоровой, простой и скромной трудовой жизни, неудержимо потянулись к роскоши.
Глядя на лучшую карту того времени — Большую Венецианскую — отчетливо видишь восточный путь в Индию и вряд ли задумаешься о западном. Однако были ученые, попытавшиеся показать облик Земли на глобусе — изобретении античных времен, возрожденном в конце средневековья. К ним следует отнести прежде всего флорентийца Паоло Тосканелли, географа, а также астронома из Нюрнберга, путешественника Мартина Бехайма, участника морской экспедиции вдоль западного берега Африки под командованием португальца Диогу Кана. С помощью глобусов они первыми осуществили — мысленно, конечно, — западный вариант достижения легендарного Востока. Оставалось только реализовать идею. А прежде — поверить в нее.
…О Христофоре Колумбе рассказано немало; первая подробная его биография была написана сыном. И все-таки до сих пор многое, относящееся к его детству и юности, становлению личности и первым плаваниям остается неясным. Родился он в семье генуэзского мелкого ремесленника-ткача, был приписан к цеху шерстяников и в детстве, по-видимому, учился в цеховой школе.
30 
