очень нудно 
104 
— Почему ты нас ненавидишь?
— Ненависть предполагает чувства. Какие могут быть чувства к случайно раздавленной букашке? Вы для меня значите еще меньше.
— Я не веду беседы с букашками. А ты ведешь.
Раздражение, мелькнувшее на лице Кейна, придало Зое сил.
— Как я сказал, вы меня забавляете. Особенно вы трое, которых Ровена и Питт отправили на поиски ключей. Первая… У нее есть стиль и ясный ум. У второй — страсть и знания.
— Они тебя победили.
— Разве? — Кейн презрительно рассмеялся, продолжая раскачивать амулет. — А ты не думаешь, что после стольких лет ожидания я мог позволить себе развлечься? Быстро разделавшись с вами, я лишил бы себя удовольствия. Наблюдать, как вы строите планы и надеетесь, поздравляете себя. А потом корчитесь — как ты сейчас. Ты интересуешь меня просто потому, что у тебя нет знаний и стиля, как у твоих подруг. Необразованная, из бедной семьи.
Движения Кейна стали резче.
— Скажи, где бы ты была сейчас, если бы не приглашение в Ворриорз-Пик? Уж точно не в этом доме и не с этим мужчиной. Не с этим мужчиной, который, когда искра общего интереса погаснет, увидит, кто ты на самом деле. Он вышвырнет тебя — как и все остальные. Ты уже это понимаешь.
От медленных, ритмичных движений амулета у нее начала кружиться голова.
— Ты ничего не знаешь обо мне. И о нем тоже.
— Я знаю, что ты неудачница. А когда ты не найдешь ключ, об этом узнают все остальные. Питт и Ровена сделали глупость, обратившись к тебе. Они слишком многого ждали от тебя. Ввели в круг этих людей. — Пока Кейн говорил, на полу веранды стал собираться туман, легкая голубая дымка. — Людей, которые знают и умеют гораздо больше, чем ты. Жестоко дать тебе вкусить этой жизни, чтобы потом остаток дней жаждать ее.
— Мои друзья…
— Дружба? Еще одно заблуждение смертных, такая же фальшь, как удача. Они бросят тебя, когда ты проиграешь, а другого и быть не может. Твоей руке не суждено повернуть ключ.
Кейн выпрямился и шагнул к Зое. Голос его вводил в транс, блестящий амулет продолжал раскачиваться.
— Я тебе даже немного сочувствую. Знаешь что? Предлагаю компенсацию. Что из того, что Ровена и Питт так безрассудно привнесли в твою жизнь, ты желаешь сохранить? Свой бизнес, этот дом и мужчину? Выбирай что-то одно, и я сделаю тебе подарок.
Кейн ее гипнотизирует. Зоя чувствовала, как сознание покидает ее, ощущала холодный туман, липнущий к коже. И холод, ужасный холод… Так легко поддаться этому вкрадчивому голосу, согласиться… Пальцы были холодными и непослушными, но Зоя стискивала кулаки, пока не почувствовала, как ногти впиваются в ладони.
Невероятным усилием воли она оторвала взгляд от амулета и посмотрела в лицо Кейну.
— Ты лжец! — тяжело дыша, Зоя с трудом встала. — Лжец и обманщик.
Кейн ударил ее. Она ничего не видела — просто как будто ледяные иглы вонзились в кожу. Не думая, движимая одной лишь яростью, Зоя прыгнула вперед и вонзила ногти ему в лицо.
Шок и изумление промелькнули на один короткий миг в его глазах. Зоя успела заметить кровь, проступавшую на расцарапанной щеке.
Затем ее отбросило к стене дома, прижало порывом ветра, такого холодного, что она видела кружащиеся в воздухе кристаллы льда — почему-то черные.
Кейн возвышался над ней, огромный, в развевающемся черном плаще, с окровавленным лицом.
— Я могу убить тебя силой мысли.
«Нет, не может, не может. Иначе уже убил бы. Он лжец, — лихорадочно повторяла Зоя. — И хвастун. Но он может причинить мне боль». И действительно, невыносимая боль разрывала ей грудь.
— Возвращайся в ад! — крикнула она. — Тебе здесь не место!
— Когда все закончится, у тебя ничего не останется. А я добавлю к своим трофеям твою душу.
Ветер вдруг стих — словно кто-то щелкнул выключателем. Зоя опустилась на четвереньки, жадно глотая воздух. Все тело сотрясала дрожь.
Какое-то время она растерянно смотрела на пол веранды, пытаясь собраться с мыслями. Потом подняла голову и увидела, что ночь сменилась туманным утром. В предрассветной дымке на опушке леса стоял олень со сверкающей, словно золото, шкурой. Глаза красавца горели зеленым огнем. Ошейник с драгоценными камнями ярко блестел.
Туман сгустился, превращаясь в непроницаемую завесу, а когда рассеялся, оленя уже не было.
— Я не сломалась, — громко сказала Зоя, обретаяв звуках собственного голоса уверенность.
104 
