24 
Мать давно превратилась в бессловесное и молчаливое существо с отсутствующим взглядом, но на этот раз ее задело за живое. Она пришла в комнату к Эбигейл — и застала дочь застирывающей окровавленные простыни в умывальнике.
За долгие годы молчания миссис Бриджуотер отвыкла принимать решения и потому поступила так, как поступала всю жизнь: отчиталась мужу. Полковник побурел, потом побледнел, потом покраснел — и помчался к Эбигейл.
Памятуя о соседях, он не орал, а сипел, и оттого ругательства выходили еще более мерзкими. Однако Эбигейл спокойно сидела и смотрела на бушующего родителя немигающим змеиным взглядом, а когда воздух в легких полковника закончился, встала и подошла к нему вплотную. В конце концов, она тем более не была заинтересована в разглашении секрета…
— Наорался? А теперь слушай, старый хрыч, что тебе скажу я. Ты больше никогда — слышишь?! — никогда не войдешь в эту комнату без стука и без моего разрешения. Ты больше никогда не повысишь на меня голос. Ты отправишь эту бледную моль в санаторий, где, между нами, ей самое место. Ты откроешь на мое имя банковский счет — и ты больше никогда не будешь вмешиваться в мою личную жизнь!
— Что?! Да ты… да я… Ты… ты…
— Шлюха? О нет. Шлюхи берут деньги и неплохо зарабатывают. Я собираюсь торговать собой, это правда. Но это будет только ОДНА сделка, зато крупная. Самая крупная. Максимально возможная. И для того, чтобы она состоялась, ты будешь молчать в тряпочку и изображать счастливого и строгого папашу, а я — непорочного ангела, воспитанного суровым воякой с золотым сердцем.
— Эбби, я тебя убью…
— Вряд ли. Ты сделаешь все, как я сказала. Знаешь почему? Потому что иначе я заявлю, что все эти годы ты и твоя припадочная сестрица на пару растлевали меня. Что ты подглядывал за мной в ванной, трогал меня за разные места, жил со мной, как с женщиной…
— Эбби, ты чудовище…
— Вовсе нет. А если и да — это ты меня такой сделал. Мать и ты — я была вам не нужна. Кто из вас поинтересовался моей жизнью? Кто из вас проявил ко мне любовь? Внимание? Мать пятнадцать лет занимается тем, что лелеет свою выдуманную болезнь. Ты озабочен только тем, как бы вовремя сбыть меня с рук, удачно выдав замуж. О да, для этого пригодилась бы моя девственность, но тут уж извини! Впрочем, можешь раскошелиться на операцию — сейчас это запросто восстанавливают.
— Эбигейл…
— Папаша, заметь — я не иду против твоего же желания. Я тоже хочу выйти замуж, причем как можно удачнее. С одной поправкой: выбирать буду я, и условия ставить — тоже я. А теперь уходи. Я устала.
Разом постаревший на двадцать лет полковник ушел, шаркая ногами, а Эбигейл прислонилась лбом к оконному стеклу и прислушалась к собственным ощущениям.
Странно, но она не чувствовала ни возбуждения, ни ярости, ни обиды, ничего. Абсолютный холод внутри. И удовлетворение от удачно завершенной беседы. Эбигейл пошла в ванную и пытливо вгляделась в свое отражение. С лица семнадцатилетней юной красавицы на нее смотрели глаза старой и мудрой шлюхи.
Переступив через себя, через свою первую любовь, через подруг, через Роя, через родных, Эбигейл утратила способность любить — но зато превратилась в холодную вычислительную машину во всем, что касалось ее собственного благополучия. Жизнь в доме Бриджуотеров разительно переменилась. Миссис Бриджуотер через полгода была мирно отправлена в санаторий для душевнобольных, полковник Бриджуотер превратился в тихого старичка с трясущейся головой, а Эбигейл — Эбигейл занялась благотворительностью и общественной деятельностью. Первое создавало ее имидж, второе позволяло выезжать из Литл-Соноры в поисках выгодного жениха.
Эбигейл не торопилась, о нет. Сверстники ее не интересовали, нужна была рыбка покрупнее. Общественное мнение… что ж, все про нее знали только Триш Мэддок, Джимми Ли и Рой Роджерс. Джимми Ли вскоре уволился и переехал в Аризону, Рой теперь жил в Остине, а Триш всегда была серой мышью и не стала бы трепаться. Эбигейл надела привычную личину очаровательной и добросердечной дурочки и принялась творить добрые дела.
Что-то в ней умерло навсегда, и иногда Эбигейл просыпалась посреди ночи в холодном поту, ощущая в груди странную леденящую пустоту. Но она была сильной — и потому научилась справляться с этими приступами паники. Одиночество ее не тяготило, а если природа начинала требовать свое — что ж, свидания вслепую никто не отменял. Она находила в Интернете несколько подходящих кандидатур, садилась в машину и уезжала в Хьюстон или Форт-Уорт на несколько дней.
24 
