15 
— Жанно, давай я покажу тебе дом?
— Не. Я хочу спать.
— Конечно. Путешествие было долгим и трудным. Я отведу тебя в твою спальню…
— Не-ет! Я буду спать с Филом!
Филип вскинул Джонни на руки и нарочито бодро воскликнул:
— Но сначала — душ! Мы грязные и усталые — ведь позади осталось полглобуса! Скажи Андре спасибо и спокойной ночи.
— Спасибо, Андре. Спокойной ночи.
— Бон нюи, маленький хозяин. Сладких снов!
— Не забудь насчет машины.
— Само собой. Мадам, завтра в шесть?
— Да. Благодарю вас, Андре. Дома все в порядке?
— В лучшем виде.
— Тогда до завтра. Идемте?
Филип посадил Джонни на закорки, вскинул на плечо сумку и подхватил чемодан. Шарлотта невольно замерла, с восхищением рассматривая ленивую игру мышц молодого человека. Ноша в общей сложности тянула фунтов на пятьдесят, но Филип справлялся с ней играючи.
Опомнившись, Шарлотта подавила вздох и первой вошла в дом. Филип шел позади и потому невольно смотрел исключительно на бедра графини Артуа. Все-таки удивительная штука — женская походка. Казалось бы, при такой амплитуде покачивания и одновременно вращения ее должно заносить на поворотах, но Шарлотта Артуа словно скользит над полом, изящно огибая какие-то статуи и постаменты…
А дом роскошный. Честно говоря, он вполне мог сойти за небольшой замок, по крайней мере, именно так Филип себе замки и представлял. Градус торжественности несколько снижали только многочисленные кашпо, напольные и настольные вазоны с разноцветной геранью. Замку больше подошли бы розы… впрочем, герань Филипу понравилась. Была она задорная, яркая, пряно-душистая и буйная. Раньше он такой никогда не видел.
Комната, предназначенная для Джонни, могла запросто вместить примерно роту солдат. Домик для игр по метражу был вполне сопоставим с кухней их квартиры на Манхэттене. Кровать выглядела королевским ложем, окна были огромны и прозрачны, в пушистом ковре ноги утопали по щиколотку. Оробевшие Филип и Джонни ошеломленно рассматривали комнату с порога, потом мальчик перегнулся через дядину голову и осторожно подергал тетку за прядь волос.
— Ты что, с ума сошла? Я же в такой кровати заблудюсь!
Шарлотта рассмеялась.
— Да, если не будешь спать, а станешь гулять по ней всю ночь. На самом деле она мягкая, как облачко, и теплая, как печка. И на ней всегда снятся только самые лучшие сны… — Она внезапно запнулась, в изумрудных глазах блеснули слезы, и Шарлотта выговорила слегка осипшим голосом: — В этой комнате жила твоя мама, Жанно. А вон там сидит ее любимая кукла — мадам Анжу.
Филип окаменел. Только не хватало, чтобы они все сейчас зарыдали! У мальчика может начаться истерика…
Джонни привычно и ловко, как обезьянка, соскользнул с дядиной шеи и решительно прошагал к низкому столику с игрушками. Взял в руки большую фарфоровую куклу с изумленно распахнутыми голубыми глазами и с золотыми кудряшками, погладил ее по румяной щеке и сказал совершенно спокойно и строго:
— Послушай-ка, мадам Анжу, я — мужчина и играть с тобой не могу, но ты мамочкина, поэтому я посажу тебя рядом на подушку, и тогда мамочка мне приснится вместе с папой. Фил! Я уж-жасненько хочу спать, можно, сегодня в ванну не полезем?
Филип откашлялся, тщетно пытаясь проглотить комок в горле, и сипло произнес:
— Давай-ка спросим… тетю Шарлотту.
Шарлотта бросила на него быстрый и благодарный взгляд, но Джонни был мужчиной с принципами. Некоторые вопросы требовали разъяснений.
— Сначала пусть скажет, чего такое «курёр де жоп» и почему она тебя им обозвала!
Пауза. Немая сцена. Филип закатил глаза к потолку и уставился на гипсового ангелочка, придерживавшего люстру. Шарлотта некоторое время издавала булькающие звуки, совершенно неуместные при ее внешности, а потом почти простонала:
— Это означает «человек, который любит разговаривать с женщинами». Твой дядя Филип беседовал со стюардессами, ну и…
Джонни величественно кивнул.
— Тогда ладно. ТЕТЯ Шарлотта, можно, я не буду сегодня мыться?
— Можно. Конечно, можно. Ты позволишь помочь тебе переодеться в пижа…
— Еще чего! Фил! Пусть она не смотрит!
— Она не будет смотреть, Джонни. Мы, суровые, молчаливые мужчины, никому не позволяем таких глупостей.
Шарлотта растерянно смотрела на Филипа, а тот спокойно продолжал:
— Мы, собственно, и маму не особенно пускали смотреть. В детстве еще туда-сюда, все же мать, но когда выросли — пи-пи. У мужчины должен быть свой внутренний мир. Тетя Шарлотта, спокойной ночи и… что еще нужно сказать, Маленький Джон?
15 
