18 
– Осторожность никогда не помешает, – подтвердил другой.
Маму эта информация явно не обрадовала.
– О, – слабо выдохнула она.
Тут в палату вошли папа, Люси, Ребекка и Тереза. Тереза легонько шлепнула меня по затылку.
– Как же ты меня вчера напугала! Представь, я приехала, а полицейские сказали, что тебя нельзя забрать, потому что ты побывала в перестрелке! Я уж думала, ты умерла!
Ребекка же, как всегда, отреагировала философски:
– А я ничуть не волновалась. Сэм не входит в группу риска гибели от огнестрельного оружия. Обычно это мужчины от 15 до 34.
Люси, как выяснилось, больше всех хотела со мной поговорить. Наедине.
– Иди сюда. – Она позвала меня в ванную и тут же закрыла дверь. – Плохие новости, – быстро и взволнованно зашептала она. – Главный врач больницы спрашивал у папы, когда ты будешь готова к пресс–конференции.
– Пресс–конференции? – Я присела на край ванны. – Ты шутишь, да?
– Конечно, нет! – возмутилась Люси. – Ты – национальная героиня. Все хотят с тобой пообщаться. Но не волнуйся, старшая сестричка Люси тебя спасет.
И она многозначительно потрясла рюкзаком, который как–то странно загремел: по–видимому, Люси захватила все содержимое своего трюмо.
– Итак, надо что–то придумать с волосами. Исключительно потому, что я неважно себя чувствовала из–за сломанной руки, не выспалась и так далее, я позволила Люси перехватить инициативу. Сил бороться у меня не было: пару раз я вскрикнула, но на этот раз ребята из секретной службы не примчались меня спасать, размахивая пистолетами. Правда, Люси не остановил бы и взвод десантников: этого момента она ждала много лет. В рюкзаке оказался полный комплект одежды и куча косметики, которую сестрица явно хотела побыстрее применить ко мне, тупо стоявшей под струями воды.
– Это авапухи, – пояснила Люси, выдавливая мне на голову какую–то фруктовую гадость. – Гавайский экстракт имбиря. Вымой им волосы, и вот тебе абрикосовый скраб для тела.
– Люси! – взмолилась я, пытаясь разлепить глаза от авапухи. – Что ты хочешь со мной сделать, а?
– Спасти, – сурово и лаконично ответила моя мучительница. – Вообще–то ты должна быть мне благодарна.
– Благодарна? За что? За то, что из–за твоего дрянного экстракта имбиря я ослепла на всю жизнь?
– Нет, за то, что пытаюсь сделать из тебя человека, – не отреагировала на сарказм Люси. – Думаешь, мне было приятно отвечать на вопросы – всю ночь, между прочим – «Неужели это твоя сестра? Она что, принадлежит к какой–то секте?»
Только я открыла рот, чтобы возразить, как Люси выдавила в него аквафреш. Пока я отплевывалась пастой, сестра невозмутимо продолжала:
– Теперь кондиционер. Бери, это специальный, им моют гриву лошадям перед выступлениями.
– Я не лошадь! – возмутилась я, пытаясь достать здоровой рукой Люси, а затем дать ей по башке гипсом.
– Охотно верю. Но, Сэм, считай, что это… скорая помощь красоты. – Люси снова подтолкнула меня под струю воды: – Смой, а потом еще раз намыль, прошу.
Когда Люси закончила свои измывательства, я была чистой до скрипа и благоухала сильнее, чем цветник у меня в палате.
Признаться, выглядела я действительно намного лучше, чем обычно. Под надзором Люси я выпрямила волосы, и они легли мягкими волнами на плечи. И хотя мои веснушки скрыть довольно трудно, Люси сделала что–то, чтобы они были не так заметны.
Итак, я не сопротивлялась гавайскому экстракту имбиря, абрикосовому скрабу и лошадиному кондиционеру. Я согласилась на тушь, тональный крем и блеск для губ.
Но я ни за что на свете не хотела надевать то, что Люси мне принесла: ярко–голубую блузку и юбку в тон.
– Люси, – заявила я настолько твердо и категорично, насколько это может сделать человек, слегка прикрытый крохотным больничным полотенцем. – Я согласилась на твою подводку для глаз, на твою помаду и всякие другие примочки. Но твоей одежды на мне не будет никогда.
– Сэм, у тебя нет выбора. – Люси уже держала блузку наготове. – Вся ТВОЯ одежда черная. Люди подумают, что ты жрица Сатаны. Будь добра, постарайся раз в жизни выглядеть как человек, и – уверяю – тебе это очень даже понравится.
На слове «понравится» она легонько встряхнула меня за плечи. Я подумала, что Люси легко говорить, потому что она:
1. Выше меня на пять сантиметров и весит больше на пять килограммов.
2. У нее целы обе руки.
18 
