8 
Я так увлеклась размышлениями о неслыханном и незаслуженном везении Люси, что не заметила, как ворон Джо спикировал мне на голову. Только когда он больно дернул меня за волосы, я отчаянно замотала головой. Джо принялся кружить надо мной, видимо,1 в предвкушении новой атаки.
– Джозеф! – закричала Сьюзен Бун. – Ну–ка отстань от Сэм!
Джо послушно выпустил из клюва моточек моей медной проволоки.
– Хорошая птица, – прокаркал он, плотоядно поглядывая в мою сторону, – хорррошая птица.
– Сэм. – Сьюзен наклонилась и подобрала с пола брошенную вороном добычу. – Прости
ради бога. Ему нравится все яркое и блестящее. – Она подошла ко мне и отдала волоски, словно я собиралась приклеить их обратно.
– Он хороший, правда, – сказала Джерти, желая исправить впечатление от выходки питомца Сьюзен Бун.
– Хоррроший! Хоррроший! – радостно подтвердил Джо.
Я сидела, зажав волосы в кулаке, и думала о том, что Сьюзен Бун не мешало бы потратить пятьсот долларов на психолога, раз у ее птицы такие проблемы с воспитанием. Джо не сводил с меня круглых черных глаз, вернее, с моих волос, и было очевидно, что он готов снять с меня скальп. Интересно, птицы что–нибудь понимают? Собаки – точно понимают, но собаки умные, а птицы – глупые.
Правда, люди–то намного глупее.
В пять пятнадцать Сьюзен Бун объявила:
– На подоконник.
Все, кроме меня, поднялись с мест и разложили готовые рисунки на подоконнике. Я поспешила сделать то же самое. Мы отступили на шаг и принялись рассматривать работы.
Мой рисунок объективно был лучшим. Мне даже стало неловко из–за того, что я, новичок, рисую лучше, чем взрослые, которые занимаются в студии не первый день. Джон перепачкал картину карандашом, Джерти не смогла разобраться с тенями, Линн явно подражала Пикассо, а Джеффри изобразил вместо фруктов нечто похожее на НЛО.
Лишь у Дэвида хоть что–то получилось, но он не успел закончить, а я не только нарисовала все фрукты, но и добавила для красоты ананас и пару бананов. Я надеялась, что Сьюзен не будет привлекать всеобщее внимание к достоинствам моей картины, она же принялась разбирать работы по очереди, проявляя невероятный такт. Думаю, папа вполне мог бы взять ее к себе на работу (экономисты хорошо разбираются в цифрах, а вот с межличностными отношениями у них проблемы, как у Ребекки). Сьюзен похвалила Линн за четкость линий, у Джерти отметила хорошие пропорции; Джону сказала, что он делает успехи, и все с этим согласились, а я изумилась про себя, пытаясь представить, как же Он тогда рисовал в начале. Дэвид был поощрен за «прекрасную перспективу», а Джеффри, оказывается, представил «отличную прорисовку».
Когда она добралась до моего рисунка, мне захотелось провалиться сквозь землю. То, что у меня получилось лучше всех, было слишком очевидно. Если честно, рисую я всегда лучше всех, но это и единственное, что я действительно умею.
Так вот, я искренне надеялась, что Сьюзен Бун не будет уж очень меня хвалить. Но когда я обернулась и увидела выражение ее лица, то поняла: опасаться дифирамбов не стоит. Сьюзен долго и внимательно изучала рисунок и наконец подытожила:
– Что ж, Сэм, ты изобразила то, что знала.
Смысла этой странной фразы я не поняла. Правда, в этой студии все было странным. Может быть, забавным, – если не считать ворона, – но странным.
– Хм, – сказала я. – Наверное.
– Но я просила рисовать не то, что знаешь, – улыбнулась Сьюзен Бун, – а то, что видишь.
Я посмотрела на груду фруктов на столике, а затем на свое художество.
– Но я так и сделала. – Я постаралась скрыть изумление. – Нарисовала то, что вижу. То есть видела.
– Правда? – Сьюзен улыбнулась своей эльфийской улыбкой. – И где же здесь ананас?
Ананас действительно отсутствовал. Для того чтобы убедиться в этом, не нужно было изучать предложенный для зарисовки ассортимент.
– Его нет, но…
– Его нет. И груши нет.
– Как это, – обиделась я. – Вот. Четыре груши.
– Да, – согласилась Сьюзен Бун. – Четыре груши. Но ни одна из них не похожа на ту, что ты изобразила. Твоя груша выдуманная. Вернее, ты вспомнила, как выглядят груши, и нарисовала, руководствуясь исключительно своим воображением.
Я плохо понимала, о чем идет речь, а вот остальные ученики согласно закивали.
– Неужели ты не видишь, Сэм? – Сьюзен взяла рисунок и подошла ко мне. – Смотри, ты прекрасно изобразила виноград. Но это не тот виноград, который лежит на столе, он слишком правильный, и все ягоды в твоей кисти одинаковые. Пойми, ты рисовала не то, что видела. Все это плоды твоего воображения. В прямом и переносном смысле слова.
8 
