очень нудно 
36 
– Сколько?
Я выпала в осадок. Мама тоже.
– Филипп… – начала она, но папа продолжал смотреть на меня.
– Хелен, я серьезно. Я чувствую, что компромиссное соглашение, которое мы подписали, нам не поможет. Мне представляется, что единственное решение в таких вопросах – деньги. Миа, сколько я должен тебе заплатить, чтобы ты позволила бабушке сделать из тебя настоящую принцессу?
– Так вот что она делает! – Я опять сорвалась на крик. – Если она затеяла именно это, так скажи ей, что это дохлый номер! В жизни не видала принцесс с такими короткими волосами, длиннющими ступнями, да еще и без грудей!
Папа только на часы посмотрел. Наверное, ему нужно было куда-то идти, наверняка у него было назначено очередное «интервью» с той блондинкой из «Эн-Би-Си ньюс».
– Отнесись к этому как к работе. Ты будешь учиться профессии принцессы, а я буду платить тебе жалованье или, если хочешь, стипендию.
Тогда я стала кричать еще громче, я кричала, что дорожу цельностью своей личности, что отказываюсь продавать свою душу и все такое в этом духе. Все эти умные словечки я почерпнула из одного маминого старого доклада. Кажется, она их узнала, потому что как-то испуганно заморгала и сразу заторопилась на свидание с мистером Джанини. Папа посмотрел на нее очень злым взглядом, у него это получается почти так же хорошо, как у бабушки, вздохнул и сказал:
– Миа, давай сделаем так. Я буду от твоего имени вносить по сто долларов в день на счет этого… как бишь его… ах да, «Гринпис», чтобы они могли пустить эти деньги на спасение китов, если ты доставишь моей матери удовольствие и позволишь ей научить тебя, как быть принцессой.
Ну, это совсем другой разговор. Если бы он платил лично мне за то, что мои волосы модифицируют химическим путем, – это одно. Но платить по сотне долларов в день «Гринпис»? В год это будет 365 000! От моего имени! Ну, тогда «Гринпис» будет просто обязан принять меня на работу, когда я закончу учебу. К тому времени я практически пожертвую им миллион долларов!
Стоп, может, это будет 36 500 долларов? Где мой калькулятор???
Суббота, позже
Не знаю, кем Лилли Московитц себя возомнила, но я точно знаю, кем она не является: моей подругой. Подруги не ведут себя так, как она повела себя со мной сегодня вечером. Просто не верится! И все из-за чего? Из-за моих волос!
Если бы Лилли разозлилась на меня из-за чего-то серьезного, например, из-за того, что я пропустила съемки серии про Хо, может, я еще могла бы это понять. Я имею в виду, что в ее шоу «Лилли рассказывает все, как есть» я – нечто вроде главного оператора, а еще я занимаюсь реквизитом. Когда меня нет, мою работу приходится выполнять Шамике, а она и так уже исполнительный продюсер и отвечает за поиск натуры. Так что я, пожалуй, понимаю, что Лилли может возмущаться, что я пропустила сегодняшнюю съемку. Она считает, что «Хо-гейт» – самая важная из всех серий ее передачи. А по-моему, это немножко глупо. Если разобраться, кому какое дело до жалких пяти центов? Но Лилли уперлась: «Мы разорвем порочный круг расизма, который процветает в китайских магазинчиках во всех пяти районах Нью-Йорка».
Дело ее. Я только одно могу сказать, что, когда я сегодня вечером вошла в квартиру Московитцев, Лилли только раз взглянула на мои волосы и начала:
– О господи, что с тобой случилось?
Можно подумать, что у меня все лицо покрыто шрамами от обморожения, а нос почернел и отвалился, как у тех альпинистов, которые покоряли Эверест.
Я, конечно, знала, что при виде моих волос все выпадут в осадок. Перед тем как выходить из дома, я как следует вымыла голову и отмыла волосы от геля и мусса. Плюс к тому я смыла весь макияж, которым меня густо намазал Паоло, и переоделась в комбинезон и кеды. Формулу корней квадратного уравнения на подошве почти уже не было видно. Честное слово, мне казалось, что, за исключением волос, я выгляжу почти как обычно. Пожалуй, я бы даже сказала, что выгляжу хорошо – для меня, конечно.
Но Лилли, как выяснилось, была другого мнения.
Я старалась держаться так, как будто ничего особенного не произошло. Между прочим, так оно и было, я же не сделала себе силиконовую грудь или еще что-нибудь в этом роде.
– Да, – говорю я, снимая плащ. – Понимаешь, бабушка заставила меня пойти к Паоло, и он…
Но Лилли даже не дала мне договорить. Она была просто в шоке.
– Теперь у тебя волосы такого же цвета, как у Ланы Уайнбергер.
– Ну… – говорю я, – я знаю.
36 
