76 
Роберта приподнимает бровь:
— Прости, что?
— Я не могу сказать, — повторяю я. — Но уверяю вас, это не имеет никакого отношения к вашей фирме. Честно. Это касается совсем другого дела. Но оно тоже секретное. Я не имею права говорить.
Вторая бровь Роберты ползет вверх и присоединяется, к первой.
— Лиззи. Ты признаешься, что на фотографии именно ты?
— Не могу ни отрицать, ни подтвердить этого, — повторяю я фразу, которой научила меня сама Роберта. Ее нужно говорить всем репортерам, которые звонят на фирму, чтобы получить информацию для статьи.
— Лиззи! — Роберту это не веселит. — Это очень серьезно. Если ты докучаешь или преследуешь мисс Хиггинс…
— Нет, — кричу я, испугавшись не на шутку. — Она сама ко мне пришла!
— Для чего? — спрашивает Роберта. — Чем ты занимаешься на своей второй работе, Лиззи?
— Если я вам расскажу, вы узнаете, зачем она ко мне приходила. А она не разрешила мне об этом рассказывать. Я не могу вам сказать, простите, Роберта.
Странно. Я не выдала секрет. Это явное свидетельство моего внутреннего роста. Я себя поздравляю. Какой кошмар, кажется, меня стошнит.
— Если хотите, можете меня уволить, — продолжаю я. — Но я вам клянусь, что не преследую Джилл. Если вы мне не верите, позвоните ей. Она вам скажет.
— Так она теперь для тебя Джилл? — В голосе Роберты явственно слышится сарказм.
— Она разрешила мне так ее называть. — Я чувствую себя оскорбленной.
Роберта смотрит на снимок. Похоже, она признает свое поражение.
— Все это очень странно, — говорит она наконец. — Я, честно, не знаю, что сказать.
— В этом нет ничего противозаконного.
— А мне почему-то кажется, что есть, — орет Роберта. — Ты будешь с ней еще встречаться?
— Да, — обреченно отвечаю я.
— Прекрасно. — Роберта качает головой. — В таком случае постарайся быть осторожнее, чтобы в следующий раз не попасть на страницы «Пост». Если кто-то из партнеров видел это и узнал тебя…
— Я понятия не имела, что там был фотограф, — говорю я. — Но я обязательно буду осторожнее. Я могу идти?
Роберта удивлена.
— Ты так спешишь поскорее отсюда убежать. Хочешь успеть на рождественскую распродажу?
— Нет, — отвечаю я. — Я должна кое-что сделать для Джилл.
Плечи Роберты опускаются.
— Отлично, — говорит она. — Но будь крайне осторожна, Лиззи. Наша фирма гордится своей безупречной репутацией. Если мы заподозрим тебя в обмане, ты будешь уволена. Понятно?
— Абсолютно.
Роберта нехотя разрешает мне уйти.
…И я пулей выскакиваю из ее кабинета. В приемной, где я оставила свое пальто и сумочку, я делаю вид, что не слышу шепот Дэрила: «Йо! Что ты на этот раз натворила?» — и вопля Тиффани: «Господи, с тобой все в порядке? Ты выглядишь так, как будто тебе только что сказали, что твоя сумочка от «Прада» — поддельная».
— Все нормально, — бормочу я. — Увидимся завтра.
— Серьезно, — шипит Тиффани. — Позвони мне потом и расскажи, что она тебе наговорила. Я коллекционирую истории про Роберту. Может, когда-нибудь предложу их в качестве сюжетов для «Дымящегося пистолета».
Я машу, ей рукой и смываюсь, сердце бьется так сильно, кажется, оно вылетит и врежется в стенку. Когда двери лифта открываются, я влетаю в него и нажимаю кнопку первого этажа, даже не удосужившись посмотреть, кто стоит в кабине. И тут знакомый голос говорит:
— Привет, незнакомка. — Я поднимаю голову и вижу Чаза.
— Господи! — вскрикиваю я. — Ты поднимался к отцу? Почему ты ничего не сказал? Я бы придержала дверь, мы едем вниз. Прости!
— Расслабься, — говорит Чаз. — Я шел не к отцу, а к тебе.
— Ко мне? — удивляюсь я.
— Хотел уговорить тебя выпить со мной, — говорит Чаз. — И заодно рассчитывал выпытать у тебя информацию о моей бывшей, чтобы начать восстанавливать свое мужское эго и снова учиться любить.
Я закусываю нижнюю губу.
— Чаз, — говорю я, — я изо всех сил стараюсь не говорить ничего о людях за их спиной. Это для меня совершенно новое состояние. У меня в прошлом было столько неприятностей из-за моего длинного языка, что я стараюсь исправиться. Потому что, в отличие от других людей, я считаю, что люди, могут меняться.
— Конечно, могут, — говорит Чаз. Лифт доехал до первого этажа. — Давай пойдем выпьем пива в «Хониз».
Я уже открываю рот, чтобы сказать: «Нет». Я знаю, что Чаз переживает, но мне нужно заниматься платьем. Я почти говорю: Мне нужно в ателье. У нас потрясающий заказ — об этом тоже нужно молчать — у меня страшный цейтнот, сходим как-нибудь в другой раз, ладно?
76 
