6 
Проведенная ревизия показала, что Лили теперь является владелицей туалетов скромных, но практичных, преимущественно цветов хаки, песочного и жемчужно-серого, брюки и бриджи превалируют над юбками, а к настоящему пробковому шлему удивительно подошла бы туша только что убитого льва-людоеда. Лили так размечталась, что машинально сунула в чемодан и зонтик — он только что выполнял роль ружья, пока Лили вертелась перед зеркалом, изображая охотника над трупом льва.
В половине второго ночи со вторника на среду сборы были окончены, и тут на Лили накатил страх. Нет, не просто страх — леденящий ужас.
Куда она летит?! Зачем? И почему Дункан Малкехи, даже если он и впрямь ее отец, должен обрадоваться ее приезду? У него уже есть двое сыновей, она это выяснила из газет и Интернета…
В результате Лили не спала до утра, ранним утром выписалась из гостиницы, поймала такси и в полуобморочном состоянии отправилась в аэропорт Хитроу. Голова у нее болела изначально, а после прохождения таможенного досмотра заболел еще и живот. Лили скорчилась на скамейке в зале ожидания и окончательно раскисла.
До Мальты два часа, потом посадка, потом еще один взлет, а уж совсем потом девять часов полета. Если ее будет тошнить все это время, то новоиспеченному отцу останется только похоронить вновь обретенную дочку.
Она предусмотрительно — так ей казалось — не ела и не пила перед дорогой, и теперь голова у нее кружилась, а ноги подкашивались. Новые джинсы были жесткими и какими-то чужими, кроссовки натирали ноги, сумка становилась все тяжелее и тяжелее.
Лили рухнула на свое место, торопливо проверила наличие специального пакета (в кино она видела, как им пользоваться, хотя все равно ужас как стыдно!), пристегнула ремни и зажмурилась.
Через пятнадцать минут после того, как самолет оторвался от земли, девушка решилась открыть глаза и осторожно скосила взгляд в иллюминатор. Ничего интересного. Вокруг одно небо.
Небо. Внезапно у Лили похолодели ноги и голову отпустило. Она летит! Возможно, не совсем так, как Питер Пэн и Венди, наверняка не так, как птицы и бабочки, — но летит! Над землей, над всеми полями, лесами и морями, над крошечными людьми, над разными странами и континентами, и впереди ее ждут еще более захватывающие приключения…
— Мисс? Хотите что-нибудь выпить? Минеральная вода, сок, тоник? Водка, коньяк, джин?
Лили смотрела на стюардессу, пытаясь понять, что та ей предлагает, но тут вметался ее сосед, полный и абсолютно лысый дядька с безмятежным выражением лица.
— Берите коньяк. Первый раз летите? Бывает. Я мучился страшно, пока не привык. И представьте, только на пятый раз от добрых людей узнал, что коньяк — лучшее средство. Вообще-то лучше всего начинать еще в аэропорту, но молодой девице это неприлично, а уж в самолете — святое дело. Берите коньяк и возвращайтесь к жизни!
Лили хихикнула и кивнула стюардессе. Та профессионально мило улыбнулась, и через пару секунд на откидном столике перед Лили стоял пузатый пластиковый бокал, а на блюдечке благоухал тонко нарезанный лимон.
Коньяк она пила впервые в жизни. Мать о таких вещах даже не рассказывала, но выражение ее лица недвусмысленно говорило о том, что если уж пьющие яблочный сидр попадают в ад, то что бывает с теми, кто пьет коньяк… Лучше и не думать! Лилиан Аллен Норвуд зажмурилась и лихо опрокинула пузатый бокал в рот.
По горлу полыхнула кипящая лава, дыхание пресеклось, все цвета и звуки стали ярче и звонче, а потом глаза заволокло слезами. Секундой позже в животе заполыхал пожар, ноги и руки сделались странно легкими, а потом Лили поняла, что ей хорошо. Очень хорошо. Ни живот, ни голова больше не болят, исчез унылый ужас, тело налилось легкостью и бодростью, словно Лили только что проснулась после долгого освежающего сна. Она всерьез задумалась, не взять ли еще коньяка, но толстяк предостерегающе поднял пухлый палец, видимо угадав ее мысли.
— Не вздумайте! Древние говорили ничего слишком. Сейчас вы глотнули живой воды, следующий глоток сшибет вас с катушек. Мой вам совет: завернитесь в плед и спите. Самое интересное начнется над Африкой, и не сейчас, а часов через пять. На Мальте вас все равно разбудят. Спите, милая барышня.
Лили хотела возмутиться — как можно спать, когда за окном такая красота! Потом накинула на колени плед… и заснула сном младенца.
Аэропорт Макомбе спал в полуденной дреме. Сегодня было не особенно жарко, градусов тридцать шесть, не больше, но собаки все равно валялись в пыли, вывалив языки набок, а люди скрылись под тентами и внутри прохладного здания аэропорта.
6 
