38 
— Ну ты уж скажешь… Я хочу сказать, все их передвижения отслеживались. Каждый шаг.
— Не думаю, что это в принципе возможно, Келли. Ведь наши люди не имели возможности спать с ним в одном номере? Значит, он мог незаметно выйти и незаметно вернуться. Теперь студент. С этими юнцами вообще ничего не поймешь. Оденутся под хиппи и отправятся автостопом по всему миру. Согласно досье, у него даже кредитки нет, а за наличные баки он мог добраться до любой точки Южной Америки и ни разу не попасться нашим людям.
— Выходит, у тебя на подозрении все, кроме учительницы?
— Наоборот, детка. Именно ее я буду иметь в виду в первую очередь.
— Почему?!
— Потому что она идеально себя ведет. Никуда не выезжает. Все время на виду, всегда обеспечена алиби. Вполне в духе Флери. Не удивлюсь, если это вообще — он сам.
Келли выдернула из папки листок и подала Миранде.
— Брюс составил список, кто в каком номере остановился.
— Отлично, начну немедленно.
— Начнешь… что?
— Обыскивать номера, что же еще? Миранда все еще не смотрела на Келли и потому не видела выражения паники, появившегося на ее лице.
— Но… Миранда, разумно ли это?
— Что-о? Хочешь поучить меня, как вести оперативную разработку?
— Да нет, я в том смысле, что это может быть опасно! Может, дождешься Брюса?
— Ха! Я гораздо быстрее управлюсь без него. Брюс будет отвлекать меня… на разные глупости.
Миранда с удовлетворением отметила, как Келли покраснела и отвела глаза. Вот так-то, милочка. Не тебе тягаться с Мирандой Секстон.
— Для начала я выйду к гостям.
— Но, Миранда, мы же решили, что ты появишься только во время ужина…
— Не всегда следует так уж строго соблюдать план. Иногда стоит импровизировать.
И Миранда решительно стянула через голову алую водолазку.
День выдался солнечный, но прохладный, и все гости выразили желание переодеться в теплое и немного посидеть в гостиной — заодно и познакомиться получше. Мэтт выступал в роли бармена, выдавая всем любимые напитки из небольшого бара в углу комнаты, но вдруг увидел, что встревоженная Сэнди торопливо входит в гостиную. Дверь она оставила распахнутой настежь, и было видно, как по лестнице спускается с галереи блистательная Миранда Секстон в чем-то алом и золотом, как всегда полуобнаженная, дерзко накрашенная и сексуальная. Мэтт в тревоге посмотрел на Сэнди, та чуть заметно пожала плечами…
Несмотря на то, что всем присутствующим было строго запрещено упоминать имя Триш Хатауэй, появление писательницы в образе ее героини встретили настоящей овацией. Соблюдая правила, все толпились вокруг «мисс Секстон», наперебой делая ей комплименты, а Триш благосклонно улыбалась направо и налево — ни дать ни взять особа королевской крови среди восторженных пейзан. Мэтт мрачно выпил джин, приготовленный для учительницы из Филадельфии. Знали бы они, что их божество сейчас на полном серьезе прикидывает, кто из них украл полкило алмазов…
Мэтт услышал настойчивый свист и оглянулся. Из холла выглядывал очень встревоженный дядя Кларенс,
— Иди сюда!
— Не могу. Я в образе.
— Ты сейчас будешь не в образе, а в заднице! Иди сюда!
Мэтт чертыхнулся и бочком выбрался из гостиной в холл.
— Дядя! Я же просил…
— У нас проблемы, мой генерал. Приехали Слингсби.
— Что-о?!
— Даю по буквам: свинка, ларингит, ишемия, нарыв гнойный, стоматит, беременность, икота. Они приехали. Я проверил в журнале — номер не забронирован, но они утверждают, что сделали это два месяца назад. Я сказал, что позову тебя.
Мэтт в отчаянии потер ладонями лицо. Вот только Слингсби и не хватало в их веселом санатории!
Эта пожилая семейная пара приезжала в «Тихую дубраву» уже несколько лет подряд, с тех пор, как погибли родители Мэтта. По профессии Слингсби были орнитологами, так что приезжали три-четыре раза в год, в разное время. Честно сказать, если бы не они, Мэтту Саймону было бы еще труднее сводить концы с концами.
Чисто по-человечески он их не очень любил. Вернее относился к ним никак. Миссис Слингсби слишком злоупотребляла косметикой — в ее почтенном возрасте это выглядело неряшливо и вульгарно, — а мистер Слингсби не вызывал вообще никаких эмоций, потому что был типичным подкаблучником и не интересовался ничем на свете, кроме разве что птиц. Все остальное он оставлял на волю супруги.
38 
