35 
Он следил за ней, этот черный мерзавец. Ходил тенью, фотографировал, замечал время, когда она идет на работу, когда возвращается домой. А потом приступил к действиям.
Сэм медленно отступил назад, под прикрытие кустов – и вовремя. Человек встал с колен и повернулся к окну. На что уж Сэм был привычен к самым разным типам, не блиставшим красотой и привлекательностью, и то вздрогнул.
Белое как мел лицо. Алые губы, словно кровавый провал. Гладко зачесанные назад темные волосы. И абсолютно безумные, черные, как грех, глаза. Человек сделал шаг, его балахон распахнулся, и Сэм увидел, что под балахоном он совершенно голый. Плотоядно усмехнувшись, человек снял со стены портрет первой женщины, меньше других изрезанный ножом, некоторое время смотрел на него, безумно улыбаясь, потом облизал его длинным и узким, как у змеи, языком и медленно прижал его к впалому животу…
Сэм тихо выругался и отступил в темноту. Все, что надо, он уже увидел.
Утром он приехал в управление, зашел в кабинет к комиссару и молча кивнул. Комиссар еле заметно кивнул в ответ.
Сэм еще некоторое время провел в управлении. По его просьбе коллеги направили запрос о местонахождении бывшей миссис Баркли. Ответ, полученный к обеду, заставил полицейских озабоченно нахмуриться, а Сэма – горько усмехнуться.
Миссис Адела Баркли пропала при невыясненных обстоятельствах два месяца назад в штате Айова. Поскольку никто не делал заявлений о ее исчезновении, никто ее и не искал. Жила она в небольшом городке, очень уединенно. Закупала продукты на месяц вперед, на улицу практически не выходила, поэтому никого ее отсутствие и не удивило. Когда же проверили, оказалось, что в доме все нормально, следов борьбы или незаконного проникновения нет, в шкафу отсутствует часть вещей миссис Баркли и самый большой чемодан. Выходит, уехала?
Сэм Каллахан сокрушенно помотал кудлатой головой.
– Боюсь, что в этом чемодане он ее и похоронил.
– Дядя Сэм…
– Дело ваше, но я бы объявил ее в розыск. Никаких обвинений предъявлять я не могу, но на месте тех, кто ее ищет, расспрашивал бы свидетелей на предмет высокого, худого, хорошо одетого мужика с зализанными темными волосами.
Комиссар выглянул из своего кабинета и поманил Сэма пальцем. Чуть позже, удостоверившись, что дверь закрыта плотно, комиссар сообщил:
– Информация прошла. В новостях уже передали насчет мисс О’Брайен.
Сэм хмуро кивнул.
– Вот и ладненько. Самолет у меня через три часа, так что буду ждать этого придурка на дальних подступах. Счастливо, Билли.
– Бывай, дядя Сэм. Рад был повидать тебя.
Во всем этом рискованном, но вполне жизнеспособном плане было всего лишь одно слабое место. Ни Сэм Каллахан, ни комиссар полицейского управления Лонг-Айленда не приняли во внимание одну малюсенькую деталь – просто потому, что были, так сказать, не в материале.
Дело в том, что кроме регулярных авиарейсов, связывающих Монтану и Нью-Йорк и летающих исключительно по расписанию, существует еще и частная авиация.
Именно при помощи собственного, частного авиаджета класса люкс мистер Лиланд Баркли обогнал Сэма Каллахана приблизительно на шесть часов.
Когда имеешь дело с маньяками – это очень много.
Утро потихоньку перерастало в полдень, когда Рик Каллахан вернулся с небес на грешную землю и в изумлении уставился на залитую солнцем комнату.
Ночные безумства пронеслись по хижине могучим ураганом: повсюду валялись фрагменты верхней – и нижней – одежды, подушки и одеяла, а на широкой деревянной кровати лежал совершенно неприлично счастливый и голый Рик Каллахан, сжимающий в объятиях крепко спящую черноволосую фею.
Фея смешно сопела и улыбалась во сне.
Рик некоторое время просто любовался этим зрелищем, а потом понял, что не может, просто не решается назвать словами то, что произошло этой ночью между ним и Джеки О’Брайен. Слова – это слишком грубо, плоско и неинтересно.
Как описать словами пребывание в раю? Вот то-то же.
Он аккуратно выполз из постели и отправился на улицу. День был, кажется, еще жарче предыдущего, и потому Рик, особенно не раздумывая, пробежался по деревянным мосткам маленького причала и смело сиганул в воду, как был, голышом.
Как всегда, ледяная вода Бисерного обожгла его, заставила кровь во всем теле взбурлить шампанским, Рик вынырнул, жмурясь от удовольствия и поплыл мощным брассом к середине озера. Летом они с Шоном плавали и на другой берег, но сейчас рисковать не стоило – судорога есть судорога, даже если ты молод, силен, как бык, и переполнен любовью.
35 
