63 
– Ну а чем же еще?
– Но я оставил его на улице, когда мы уходили. Демон проводил нас до ворот. Где он мог порезаться?
– Я не знаю. Возможно, когда вломился в клуб?
– Там ничего особенного не разбилось – просто миссис Смит с перепугу уронила поднос с чашками…
– Уилли, я не знаю. Сейчас мы перевяжем собаку, если ты считаешь, что так будет лучше.
– Да нет. Кровь уже запеклась. Демон, бедный ты пес, что же с тобой случилось?…
Когда все были разложены по кроватям, и Джессика с Диком остались одни – не считая спавшего мертвым сом Демона, – девушку наконец-то затрясло. Слезы градом хлынули у Джессики из глаз, он не могла произнести ни одной связной фразы.
– Дик… как же это… господи… Дик… Сэм и Сью… я же не успела… В один момент…
Дик обнял ее за плечи, привлек к себе.
– Успокойся, маленькая. Главное – все живы. Это – главное. А дом… Джесс, ну он ведь и так на ладан дышал.
– Нет! Он был… хороший… Почему так, Дик?!
– Не знаю. Наверное, уголек выкатился из камина. Или проводка – вот это, кстати, еще вернее…
Джессика в изнеможении приподнялась и стукнула Дика кулачком в грудь.
– Ты не понимаешь… а я не могу… там же лежал…
– Кто лежал? Ты спрятала любовника под кроватью, разнузданная нянька?!
– Дурак! Там подарок лежал! Для близнецов. И для тебя, и для Уилли и Мэри… Но главное – для близнецов.
– Ясно. Хороший?
– Хороший. Железнаяя… доро-о-о-ога-а-а!!!
– Тихо! Не реви ты так. Купим мы и железную дорогу, и слона в шоколаде. Все будет нормально.
Посидели немного в тишине, успокаиваясь. Потом Дик негромко и чуть напряженно произнес:
– Джесс, ты хоть недельку побудь, а потом я тебя отвезу в Лондон и все деньги заплачу…
– Я тебя сейчас опять ударю. Только сильно на этот раз.
– Почему? Ты же не обязана ютиться в маленьком домике без удобств…
– Скажи, почему тебе так нравится меня обижать?
– Да чем?!
– Да тем! Ты считаешь, я способна бросить вас всех в такой момент? Сэма, Сью, Уилли, Мэри… тебя, дурака?
– Ну… не считаю. Но ты вовсе не обязана…
– Отстань! Без тебя тошно. Между прочим, у Демона такие раны, словно он выбил головой стекло и выпрыгнул откуда-то.
– Откуда ему выпрыгивать, если он был на улице?
– Оттуда. Из того места… где его заперли!
– Кто? Джесс, ты уж не придумывай лишнего-то…
Джессика вытерла распухший нос ладонью,
стряхнула с плеча руку Дика и уселась с ногами на диван.
– А чего лишнего? Никакие угольки никуда выпасть не могли – перед всеми каминами железные листы постелены. Плиту мы с Мэри проверили. Свет везде выключили. Но самое главное – Демон был на улице, когда мы уходили! И если бы он там и оставался, то прибежал бы сразу, как только почуял огонь и дым. А ведь мы пришли, когда все уже догорало…
– Верно. Но я не могу даже представить, кто мог его запереть…
Джессика презрительно фыркнула.
– Вот это как раз проще пареной репы.
– Да? И Кто же?
– Тот, у кого есть ключ, разумеется. Ты, я, Уилли и Мэри отпадаем – мы все время были на виду друг у друга. Остается…
– Алиса?! Перестань. Ты ее не любишь, но она не злодейка.
– Да? А кто, фея Ваниль? Чего она от тебя добивалась, когда вы танцевали?
– Я тебе говорил. Замуж за себя звала.
– А ты не соглашался.
– Естественно.
– А она сказала – пожалеешь.
– Ну…
– Дом сгорел, денег нет – куда графу с четырьмя детьми податься?
– На ферму.
– Твоя Алиса действительно не представляет, что тут можно жить. Без света, без телефона, без нормального отопления, без, как я понимаю, джакузи… Нет, по ее понятиям, граф просто обязан будет обратиться к ней. А Демона она терпеть не может, да и не поедете вы никуда без Демона, а так – налегке – пожалуйста!
– Ты в Скотленд-Ярде, часом, не подрабатываешь?
– Нет. Просто я все время о ней думала эти две недели. И пришла к выводу, что она сумасшедшая – просто тебе об этом говорить бесполезно. Ты же в принципе всех прощаешь. Ты привык ругать только самого себя.
– А кто обзывал меня эгоистом?
– Эгоист и есть. Я, я во всем виноват, я за все отвечаю, я самый главный в мире, я сам, а остальные по фигу…
– Нет, это невозможно. Дедукция еще туда-сюда, но логики ноль. Иди-ка ты спать.
– А куда? Уилли с близнецами в одной комнате, а у Мэри нет второй кровати.
– Ляжешь у меня.
– Разбежался!
Дик усмехнулся.
– В честь твоей нравственности готов спать здесь, на диване.
63 
