очень нудно 
44 
— Для того чтобы разговаривать, видеть собеседника необязательно. А я только пену взбил, не хочу вылезать. Еще чего доброго, вода остынет.
— Раз не хочешь вылезать, тогда просто открой дверь. Забыл, что я неоднократно видела тебя в костюме Адама? Или стесняться начал?
— Ты сама дала мне понять, что мы отныне чужие люди. И теперь я вправе требовать от тебя соблюдения неких моральных норм, как то — не пялиться на мои яйца, пока я принимаю ванну.
От подобного оскорбления я аж задохнулась. Да было бы на что, как он говорит, «пялиться»! А то так, недоразумение какое-то.
— Вот что, дорогой. Я поняла, что неделя сборов для тебя слишком много. Так что чтобы уже в понедельник твоего духу здесь не было! Понял?
— Не выйдет, — бесстрастно ответил Толин голос. — Первое слово дороже второго. Сказала — четверг, вот и жди. До понедельника я не успею.
— Что не успеешь? Свои манатки собрать? Так я тебе помогу! Могу даже с экспресс-доставкой до первого этажа методом выброса из окна.
— До понедельника я не успею найти место, куда смогу переехать.
— Но ты же жил где-то до того, как познакомиться со мной?
— Туда я вернуться не могу.
— Ты жил у девушки, — догадалась я. — А как тебе подвернулся более выгодный вариант, то есть я, ты сразу свою подругу бросил и ко мне свинтил. Так что ли?
Красноречивое молчание Толи было мне ответом.
— Значит, эту неделю ты потратишь на то, чтобы познакомиться с очередной жертвой? Чтобы тебе было, где жить, и что есть? Так? Да?
— Прекрати эту глупую сцену ревности, — устало, но с некоторой патетикой заявил Толя. — Тебе это совершенно не идет.
— Да ты хоть знаешь, кто ты есть? Ты — форменный паразит! Не в смысле ругательства, а по жизни. Присасываешься к девушке, как пиявка, и давай из нее все жилы тянуть!
— Ну, надо сказать, ты не сильно возражала. Или тебе не нравилась моя готовка? Или то, что каждый вечер ты возвращалась в чистую квартиру, а на утро в раковине не оставалось грязной посуды?
— Сейчас моя несчастная квартира чистотой не блещет, не находишь?
— Да ты просто неблагодарная сучка! — вдруг взорвался Толя. — Я унижался перед тобой, я гробил свое время на то, чтобы сделать тебе приятное, а ты еще тыкаешь меня в это носом!
— Да у тебя этого времени — вагон и маленькая тележка! — заорала я в ответ. — Подумаешь, какая большая жертва! А то, что ты жил на мои средства, тебя не напрягало?
— Да подавись ты своими деньгами!
— Было бы чем, ты же все до последнего рубля израсходовал! И вообще, все, ты меня достал. Иду звонить в милицию, чтоб тебя сегодня же выкинули отсюда. Выслушивать от тебя оскорбления — это уже слишком. Будешь сегодня на улице ночевать, с бомжами в обнимку.
Я развернулась и потопала к телефону, как из-за двери раздалось:
— Лиза, Лизонька! Прости, я сам не знаю, что говорю! Ну, прости меня, дурака! Не надо милиции. Зачем тебе эти скандалы? Только перед соседями позориться. Что они родителям скажут? Ну, давай уж тихо, по-семейному все уладим. Обещаю, в четверг меня здесь уже не будет. Ну, прости меня, пожалуйста-ааа…
Слушать Толин вой было непереносимо. Тем более что выл он от души, с руладами и слезливыми нотками. Соседи, чего доброго, решат, что я собаку завела. Заперла в ванной комнате, не кормлю и не выгуливаю.
— Ладно, будет тебе, — великодушно разрешила я. — Но помни: четверг — крайний срок. Если не выметешься отсюда вовремя — пеняй на себя.
Толя скороговоркой принялся благодарить меня, но слушать это было настолько противно, что я просто хлопнула входной дверью. И ушла.
* * *
В Темкиной квартире я появилась раньше него самого. Хорошо хоть он дал мне запасной ключ, а то пришлось бы в подъезде куковать на правах бедной родственницы. После трех покушений на мою драгоценную персону, во мне бурлило энное количество неуемной энергии, которую я решила направить в мирных целях. И принялась готовить ужин.
Я как раз сидела и проливала горючие слезы над репчатым луком, как по столу запрыгал мой мобильник. Говорят, где-то проходят конкурсы: чей мобильник дальше упрыгает на вибрации. Вот интересно, если мощность машин измеряется в лошадиных силах, то в чем измеряется прыгучесть телефонов? В лягушках?
Кое-как оттерев перепачканные луковым соком пальцы, я включила назойливое средство связи.
— Алло, Лиза, это Маша.
— Да Маша, я тебя слушаю.
— Лиза, я… я боюсь. Помнишь, я говорила, что какой-то парень на улице обознался и мне букет подарил? Потом он стал каждый вечер приходить к моей квартире. Вова уже несколько раз с ним говорил, но все без толку. Я боюсь, что скоро случится что-то страшное.
44 
