19 
Оглядевшись, Розамунда заметила седло епископа Шрусбери и, взяв его, начала седлать коня во втором стойле. Выведя своего коня из стойла, Генрих посмотрел на дочь, затягивавшую подпругу, и покачал головой:
– Зря ты за это взялась, только платье испортила. Выведя лошадь и остановившись рядом с отцом, Розамунда быстро стряхнула грязь.
– Нет, его нужно только почистить.
Он слегка улыбнулся:
– Если бы все мои проблемы решались так быстро!
Розамунда пристально посмотрела на мрачное лицо отца.
– Но ведь все не настолько плохо, папа? Ведь это только слухи, что Иоанн объединился с Ричардом?
– Все будет хорошо, – твердо заверил ее отец и взял за руку. – Пойдем, я поговорю с твоим мужем перед отъездом.
Эрик стоял в стороне от остальных, прислонившись к воротам монастыря, когда его жена и ее отец вышли из конюшни. Он видел, как король оставил коней Шрусбери, стоявшему рядом с какими-то мешками. Потом Генрих мягко подтолкнул дочь к ожидавшим монахиням, а сам направился прямо к Эрику. Король сразу приступил к делу:
– Я знаю, что мы не обсуждали приданое, и ты, наверное, боишься, что я навяжу тебе дочь без него, но это не так. Я слишком высоко ценю ее. Шрус… – начал он, оглянувшись, и замолчал, когда епископ торопливо направился к нему. – Дай мне… Спасибо.
Повернувшись к Эрику, он вручил ему переданный епископом манускрипт.
– Это дает тебе титул и право владения Гудхоллом, на севере Англии, пока ты женат на Розамунде. Если она овдовеет, земли и замок остаются у нее. – Он снова повернулся к епископу и махнул рукой.
Епископ немедленно направился к четырем большим мешкам, стоявшим неподалеку. Подняв два, он принес их королю и поспешил за оставшимися. Через несколько минут все четыре мешка стояли рядом с Эриком.
– Это тоже часть приданого. Четыре мешка золота. Используй его по своему усмотрению, только обязательно купи ей красивую одежду. Ее мать выглядела прелестно в серебристом. Пусть у нее обязательно будет серебристое платье. – Он замолчал и нахмурился при виде появившегося на лице Эрика сомнения. – Я не стану вмешиваться в вашу жизнь. Надеюсь, ты будешь добр к ней.
– Конечно, милорд.
– Конечно. Что бы я там ни говорил, я не случайно выбрал тебя, Эрик. Я уже давно думал об этом и считал, что ты подходишь моей Розамунде, как никто другой. Но поскольку я всегда уважал твоего отца, то не хотел нарушать договор, который он заключил для тебя, когда ты был еще ребенком. Правда я не огорчился, узнав, что помолвка разорвана. Это была удача и для меня, и для тебя тоже, надеюсь. Он посмотрел на девушку, окруженную рыдающими монахинями, не заметив выражения, промелькнувшего на лице Эрика. – Хорошенько заботься о ней, Берхарт. Она мое настоящее сокровище. Единственная ценность, которую я оставляю. – Его взгляд снова остановился на Эрике. – Ты скоро полюбишь ее. Она во всем похожа на мать. Ни один мужчина не устоит перед ее чистым, нежным сердцем и доброй душой. Она само совершенство и будет предана тебе. Будь с ней мягок. Иначе…
Резко повернувшись на каблуках, король направился к дочери, оставив Эрика гадать, что же подразумевается под этим «иначе». Догадаться же было нетрудно. Он просто лишится головы, или его четвертуют, или придумают еще что-нибудь. Вариантам несть числа. Боже милостивый, устало подумал Эрик. Во что же он ввязался?
Король Генрих нахмурился, приближаясь к женщинам, окружившим его дочь. Одного его вида было достаточно, чтобы большинство монахинь поспешили ретироваться. Не обращая внимания на аббатису и сестру Юстасию, которые упрямо стояли рядом с Розамундой, король сжал дочь в объятиях и быстро отпустил. Грустно улыбнувшись, он сказал:
– Ты с каждым годом становишься все больше похожей на мать. Кроме волос, их ты унаследовала от меня. – Он на мгновение прикоснулся к огненным прядям, потом пристально взглянул на нее. – Не вздумай вымещать свой темперамент на муже. Всегда старайся прежде подумать, а потом уже говорить или действовать. Из-за этого темперамента я сделал много такого, о чем сейчас очень жалею. Часто, когда слова уже произнесены… – Он замолчал, пожав плечами.
– Папа?
Заставив себя улыбнуться, Генрих снова обнял ее.
– Все будет хорошо, малышка. Я выбрал тебе в мужья прекрасного человека. Он будет добр, терпелив и заботлив. Ответь ему тем же, хорошо?
– Да, папа.
– Ну, вот и умница. – Неловко погладив ее, он кивнул и повернулся, чтобы уйти. У Розамунды возникло очень нехорошее ощущение, что она последний раз видит его. Это предчувствие подстегнуло ее, она бросилась вперед и успела обнять отца за спину, пока он не сел в седло.
19 
