очень нудно 
103 
Люциан тоже расслабился, и его губы растянулись в улыбке.
— Мое извинение, конечно, не такое уж изящное, — признал он. — Поэтому спасибо, что не швырнула его мне в лицо.
— Что именно? Бокал или извинение? — поинтересовалась она, принимая принесенное вино.
— И то и другое, — ухмыльнулся Люциан. — А вообще я и впрямь чувствую себя виноватым. Пока мы ехали, я вел себя немного вздорно…
— Немного? — переспросила Ли.
— И в другом ты права, — продолжил он, пропустив ее реплику мимо ушей. — Мне следует научиться принимать помощь, и эту науку я сейчас осваиваю.
Кивнув, она отпила из своего бокала и, посмотрев, как то же самое сделал Люциан, снова устремила взгляд на озеро.
— А тут красиво, — с некоторым удивлением проговорил он, и Ли недоуменно вскинула брови.
— Так ты что, здесь ни разу не был?
— Молодежь приезжает сюда летом на уик-энд, чтобы отвлечься от городской суеты. Маргарет тоже один раз здесь была, ну а я… — Он пожал плечами. — Они меня неоднократно зазывали, однако…
Не закончив фразу, он нахмурился и уставился на водную гладь. Потом взглянул на Ли и, заметив на ее лице улыбку, спросил:
— Ты находишь это смешным?
— Да нет, просто забавным… Мне вот всегда хотелось иметь много родственников, а у тебя они есть, но ты их почему-то сторонишься.
Люциан слегка помрачнел.
— Да я их вовсе не сторонюсь. Просто я чувствую себя среди них не совсем своим. У меня была собственная семья, но я ее потерял, и теперь…
— Я знаю о твоей семье, — сказала Ли. — И очень тебе сочувствую.
— Это произошло давно, — проговорил он.
— Но ты по-прежнему испытываешь боль утраты.
Люциан опять устремил взгляд на озеро.
— Да, я очень любил свою жену и детей. Но времени действительно прошло немало. Иногда я даже не могу вспомнить их лица, однако мне часто слышатся их голоса, смех моих девочек, и я хорошо помню, каково это — находиться среди любимых и любящих тебя людей.
— Но Лисианна, да и все остальные тоже любят тебя, — заверила Ли.
— Да, однако… — Люциан на секунду замялся, подбирая нужные слова. — Жан-Клод женился на Маргарет, у них появились дети, и все это время я хоть и был членом их семейства, но тем не менее каким-то посторонним.
— Вроде пятого колеса, — подсказала Ли. Она и сама нередко ощущала себя таким вот «пятым колесом», когда отмечала Рождество и другие праздники в семьях своих друзей.
Люциан согласно кивнул.
— А теперь дети стали практически взрослыми и один за другим обзаводятся собственными семьями.
Эти три слова — «стали практически взрослыми» — несколько ошарашили Ли. Она знала, что Люцерну, старшему сыну Маргарет, было более шестисот лет, а Лисианне — более двухсот. Сколько же им должно исполниться, чтобы в полной мере считаться взрослыми? Н-да… Уж если Лисианна, разменявшая третий век, недостаточно взрослая в его глазах, то как же тогда он воспринимает ее? Может, для него она вообще младенец?
Допив вино, Ли отошла от окна, поставила пустой бокал на стеклянный столик и направилась к ведущей наверх лестнице.
— Хочу искупаться, — сказала она. — Пойду посмотрю, нет ли здесь какого-нибудь купальника.
— Да зачем он нужен?.. Вокруг нет ни единой живой души, к тому же в такой темноте все равно ничего не видно.
В этих словах прозвучал явный вызов, и Ли, остановившись, обернулась. Однако Люциан уже успел отвернуться к окну. Она бросила взгляд в сторону озера — да, там, конечно, было темно, но не настолько, чтобы стать абсолютно невидимой. И уж он-то ее наверняка разглядит.
Пока она так стояла, Люциан тоже опустошил свой бокал, поставил его на тот же столик и, устремив на нее взор, принялся расстегивать рубашку. Некоторое время Ли зачарованно взирала, как пуговицы одна за другой выскальзывают из петель, затем, судорожно глотнув, снова двинулась вперед и шагнула на лестницу.
— Трусишка, — тихо бросил ей вслед Люциан.
Вновь остановившись, она опять обернулась, а он продолжил:
— Ты когда-нибудь купалась обнаженной при лунном свете?
Стянув расстегнутую рубашку, он бросил ее на диван. Ли скользнула взглядом по его рельефной груди и, невольно проведя языком по губам, отрицательно мотнула головой.
— Ты только представь: ласкающее прикосновение воды, поцелуи лунных лучей, мягкий, как постель, песок…
В сознании Ли сам по себе возник ярчайший образ, однако в нем не было ласкающих струй воды и лунных поцелуев — в нем присутствовал Люциан. Прикрыв глаза, она предалась созерцанию замелькавших перед мысленным взором картин. Дыхание стало частым и прерывистым, а тело наполнилось сладким томлением, реагируя как на его слова, так и на ее собственные фантазии. Когда же Ли подняла веки, Люциан уже стоял рядом, и поскольку она находилась на нижней ступеньке лестницы, их глаза оказались на одном уровне.
103 
