4 
— Он жесткий человек, — прокомментировал Джеймс. — Кто этот сержант Тернер, которого вы должны найти?
— Представления не имею.
Как обычно, Стаффорд почти не давал ему никакой информации. Он часто вынуждал Алека действовать практически вслепую, рассчитывал на то, что тот сам быстро сориентируется на месте. А после того как Алек сообщал ему о том, как обстоят дела, Стаффорд уже мог эффективнее использовать других агентов. Алек привык к этому. Почти то же самое было и в армии. Он помогал провести разведку пути для передвижения войска Веллингтона через Испанию и Португалию. Неужели, думал Алек, он не заслужил, чтобы его хотя бы выслушали?
Хотел бы я знать, что сделал этот Тернер, — рассуждал Джеймс. — Хейстингс гордец. Не понимаю, зачем ему нужно было встречаться с простым сержантом.
Он тоже задумывался над этим, но Стаффорд был не прочь оказывать услуги влиятельным лицам, и Хейстингс был из их числа. Алека больше интересовало, почему Стаффорд выбрал именно его для выполнения этого задания. Нечего было и думать, чтобы представиться старымзнакомым, разыскивающим армейского друга, или служащим Челсийского инвалидного дома, в Марстоне, где его все знают в лицо. Ему придется возвращаться только под своим именем, а это многократно все усложнит.
Не важно, что он совершил и кто он такой на самом деле. По какой-то причине Хейстингс хочет его найти, и для Стаффорда этого достаточно. Я бы вообще не стал размышлять над этим, если бы пропавший Тернер был не из Марстона. — Алек забрал записку. — Стаффорд мог бы, по крайней мере, объяснить хоть это.
— Вы… хотите отказаться? Я считаю, что вам нужно поехать в Марстон, но, возможно, не так…
Алек пожал плечами. Джеймс считал, что ему не следует возвращаться домой в качестве агента Стаффорда, и вполне обоснованно.
— А какой у меня выбор? Кто еще может дать мне шанс?
— Вдруг это означает, что он что-то узнал? — Его друг выпрямился в кресле. — Похоже, старый хрен держит это при себе, чтобы выжать из вас как можно больше. Но он знает, ваше положение и обещал сделать все, чтобы восстановить ваше доброе имя. Это, — Джеймс указал пальцем на записку, — должно означать, что пришло время вам возвращаться домой, Так он считает. Он никогда бы не пожертвовал одним из своих лучших агентов без веской причины.
Алек промолчал. Джон Стаффорд и Фиппс действительно знали, кто он, когда брали его на работу в качестве тайного агента, и действительно обещали сделать все, что в их силах, чтобы помочь ему. Но то, что его отправляли домой при существующем положении вещей, вряд ли могло пойти ему на пользу. У него мелькнула мысль: может быть, Стаффорд пришел к убеждению, что он виновен? Но тут же напомнил себе: Стаффорд жесткий человек, в этом случае он не стал бы иметь с ним дело. Если бы Стаффорд считал его предателем, он сейчас был бы уже мертв, а не получал новое задание. Могло ли у Стаффорда появиться доказательство того, что он не был в тайном сговоре с французами? Должен же он иметь возможность оградить Алека от ареста на тот случай, если его узнают. Знал ли он на самом деле нечто такое, о чем догадывались другие?
Вряд ли.
— Не могли бы вы написать моей матери? — спросил Алек. — И сообщить ей… — Он заколебался. Было бы несправедливо просить Джеймса объяснять его поступки. — Чтобы она ждала меня?
— Разумеется.
Сердце Алека тревожно сжалось. Сможет ли он? Что могут подумать о нем в семье — сначала о его исчезновении, потом о возвращении. Как они жили все это время без него? Он так долго мечтал о возвращении домой. Но он хотел вернуться свободным человеком, а не тайным агентом.
— Я завтра же отправлю письмо, — пообещал Джеймс. И окинул Алека невеселым взглядом. — Что-нибудь еще? Попросите, не стесняйтесь.
Будто он мало для него уже сделал. Джеймс поверил ему, когда он сказал, что не совершал предательства, помог выбраться из Бельгии под носом у английской армии, снабдил его одеждой и деньгами на то время, пока он залечивал раны, полученные при Ватерлоо, а потом нашел ему не вполне респектабельное место тайного агента. Алек вдруг ощутил бремя верности этой дружбе. Если он не сможет доказать свою невиновность, это очень плохо скажется на Джеймсе.
Но Джеймс — все, что у него осталось. Алек часто думал о том, что другой его друг детства, Уилл Лейси, тоже не отвернулся бы от него, но, к сожалению, он погиб под Ватерлоо. Без Джеймса Алек был бы уже мертв, в этом не было никаких сомнений.
4 
