очень нудно 
60 
В прошлом году, на Приполярном Урале, у нас было четыре таких ночлега. Все они были в таких условиях, когда соображения безопасности группы диктовали необходимость останавливаться там, где есть место, пока еще есть светлое время поставить палатку. Это было в солидные (-25… -30 °С) морозы, и никаких поводов к тому, чтобы признать это решение тактически неверным, не было. Так что у Дятлова были прецеденты, и он остановился на ночь, не смалодушествовав, не слепо покорившись силам природы…
Ну вот, а мне попадались какие-то газетные выкрики, что, дескать, Дятлов виноват, поставил палатку не там, где нужно…
Не исключено, что пока группа ставила палатку, 2-3 человека ходили в разведку. Палатка поставлена. Палатка поставлена с учетом непогоды. Крепко натянуты снети, на.наветренную сторону внутри уложены рюкзаки, у входа устроена "баррикада" из печки, рюкзаков с тем, чтоб не задувало. В палатке, естественно, минусовая температура, и нужно проявить слишком большую выдержку и самообладание, чтобы негнущимися руками в 25- 30-градусный мороз писать, заполнять свои дневники. Единственное, на что хватило сил и юмора, - это был выпуск "Вечернего Отортена". Именно вечернего, а не веселого или какого-либо дневного или другого. Это труд их коллективных усилий, вместо того чтобы писать личные дневники. Лично мне буквы кажутся угловатыми, а почерк похожим на золотаревский, но со значительными изменениями. На морозе это возможно. Кстати, из дневников явствует, что Золотарев любил рисовать, и товарищ, судя по фотографиям, не без юмора. Вдоволь отсмеявшись, отдохнувшая за день группа (практически пройдено всего лишь 2-3 километра с облегченными рюкзаками) ложится спать. В палатке темно, только воет вокруг ветер. Для восьми из девяти ночлег в таких условиях дело новое. Один понадеялся на свою закалку и относительную теплоту и не надел на ноги подбитые кошачьим мехом чулки, а может быть, просто выложил их из рюкзака и не смог потом найти, второй…
(Туг нет страницы.)
…жжет холодный снег, а может, Слободин замыкает группу беглецов, и он остается лежать на снегу. А где-то еще раньше оторвалась и потеряла из виду остальных Зина Колмогорова. Долго проблудив, и она ложится на снег. Остальные добегают до леса, до глубокого снега и начинают нечеловеческими усилиями бороться за жизнь. Ценой долгого времени, отмороженных рук, ног, костер зажжен, и Дятлов, руководитель группы, верный товарищ, идет на поиски отставших и там замерзает. А может быть, вслед за ним уходит искать Дятлова и Слободина Колмогорова. До нее еще не дошло, что речь идет о жизни и смерти, что группе нельзя разбиваться, но она все время была в коллективе (вначале ремесленное училище, потом школа. институт, туристская секция), и для нее туристский лозунг "сам погибай, а товарища выручай" не пустая фраза. Она идет в метель, вверх и сваливается, обессиленная, в снег и замерзает. У костра несколько человек. Они решили за ветром собрать больше лапника, зарыться в него и переждать непогоду, тем более что тонких дров близко нет, ломать толстые им не под силу, да руки и ноги обморожены. Они понимают, что к палатке им уже не вернуться. Двое, Кривонищенко и Дорошенко, засыпая, умирают, а остальные в последней попытке спасти жизнь устремляются либо к лабазу, либо к палатке. На этом пути их настигает смерть.
Начинаются поиски группы. Найдена палатка. В то время как в ней копались, из мешка на одеяло могли выпасть и сухари, и не съеденный кем-то ранее…
Тут все обрывалось. Впрочем, "не съеденный кем-то ранее" - это явно относилось к кусочкам корейки, которые спасатели обнаружили на одеяле в палатке… А вот что было написано Моисеем Абрамовичем на пропущенной странице - весьма интересно…
До вечера я работала - придумывала все новые и новые версии, чертила схемы, вносила в текст изменения. Для меня картина была уже почти ясной, но для того, чтобы кусочки паззла можно было склеить, как ни странно, не хватало еще множества страниц.
К семи часам заболели сразу шея и душа. Я согласилась с предложением компьютера сохранить изменения в файле и начала крутить головой во все стороны. Взяла в зубы карандаш и начертила в воздухе свое имя. Потом начала чертить все имена подряд. От этого занятия меня оторвал телефонный звонок.
- Ань, это Света. Как у тебя продвигается?
- Продвигается, - сказала я, выплюнув карандаш и попав в Шумика.
- Второго февраля - годовщина. На Михайловском соберется целая куча народу. Если хочешь, приходи тоже. В два часа.
60 
